– А тебе её и не предлагали, – огрызнулась Анни. – Никто тебя не просил нарушать твою драгоценную диету. Это была моя конфетка – если бы и сняли баллы, то у одной меня.

– По-моему, – зашептала Леония на ухо Анни под нарастающий рёв мотора (самолёт уже шёл на взлёт), – у этой конфеты изменён химический состав. Если бы ты её съела, с тобой могло бы произойти что угодно. Например, тебя стало бы безудержно рвать. Или ты бы уснула как убитая. Или ещё хуже.

– Хуже? Это как? – прошептала в ответ Анни.

– Например, ты бы позеленела и вся обросла волосами.

– Нет! – выкрикнула Анни во весь голос, забыв про конспирацию.

– Ну, может, и нет, – сказала Леония. – Но ты вполне могла бы серьёзно заболеть.

– Это что же, ты сейчас пошутила, что ли? – недоверчиво спросила Анни.

– Я? Пошутила? – Вид у Леонии был довольный. – А что, было смешно?

– Ну, почти, – призналась Анни.

– А почему было смешно? – стала допытываться Леония. – Объяснишь мне? Чтобы я могла потом повторить и закрепить успех?

– Лучше не надо, – честно сказала Анни. – Шутка – она как бы должна возникать неожиданно, иначе смешно не будет. – Однако про себя Анни решила, что больше не станет принимать никаких подарков от Ве и Не.

Из громкоговорителя раздался механический голос:

– Астронавты! Начат набор высоты.

Иллюминаторов в самолёте не было, так что невозможно было посмотреть, оторвались ли они от земли. Но, судя по ощущениям, самолёт поднимался круто вверх. Если бы кто-то следил за ним с земли, то увидел бы, что самолёт взлетает почти вертикально, как будто собирается пройти сквозь атмосферу и улететь в космос. Однако, продолжая наблюдать, он поразился бы тому, что траектория самолёта выравнивается: он летит по длинной дуге, а затем вдруг резко пикирует вниз. Потом – снова вертикально вверх, и опять такая же петля, и ещё, и ещё…

Тем временем в самом аэроплане шесть стажёров, следуя инструкциям, покинули свои места и расположились в пустой передней части салона.

Когда самолёт снова пошёл по дуге, юные астронавты, сидевшие на полу, начали плавно взмывать в воздух. Для пятерых из них – то есть для всех, кроме Анни, – это был первый опыт невесомости, и никто не мог удержаться от смеха! Внезапно из непримиримых соперников, готовых, казалось, сражаться не на жизнь, а на смерть, они превратились в тех, кем были на самом деле: в детей, обожающих играть с другими детьми. Они крутили сальто, касались пятками потолка, отталкивались от стен и летали по салону, как супергерои, – и хохотали! Анни и Ве, пролетая навстречу друг другу, хлопали друг друга по ладошке; тема отравленных (может быть) конфет была напрочь забыта. Когда же самолёт устремлялся к земле, они медленно опускались на пол – земное притяжение вступало в свои права. В нижней точке петли они только и могли, что лежать недвижно на полу, не в силах и пальцем шевельнуть, пока самолёт снова не наберёт высоту.