— Единственный шанс уйти, птичка — выстрелить. Давай. Я заслужил. Стреляй! Либо я сейчас умру, либо своей сделаю. Иного не дано.

Контролирует себя. Нависает Ястребом.

Закусываю губу и смотрю в бездонные штормовые омуты. Выжидает. Кажется, что не блефует, действительно готов получить от меня пулю.

Пистолет с каждой секундой кажется все более тяжелой, неподъемной ношей, чувствую, как еще несколько мгновений и он выскользнет из одеревенелых пальцев.

Опять смотрю в лицо своего монстра. Красивый. Мужественный. Бесстрашный. Пустить в него пулю и все. Не будет больше Тайгера Ривза. Не будет больше моей одержимости и океана боли.

Щелчок. Оружие приведено в боеготовность.

В повисшей тишине кажется, что громыхнуло взрывом.

Смотрю в бездушные глаза своего палача и кажется, что в них океан боли и тоски плещется.

Не отпустит. Не переживу…

Прав он. Эту комнату живым покинет только один из нас.

Пусть так.

Сердце рвется на части. Ненависть и любовь сплетаются воедино. Неделимо.

Выстрелить в него.

Нажатие курка и больше нет того, кто предал.

Один выстрел…

И конец одержимости.

Мое решение.

Мой выбор.

— Дай мне уйти, Тайгер. — цежу слова палец на курке дрожит.

Отрицательно качает головой. Готов принять свою смерть из моих рук, но не отпустить. Хозяин своего слова.

Улыбаюсь.

Страха больше нет.

Боли нет.

Выбора нет.

Мгновение, растянутое как на временной резинке, тягучее, вязкое. Словно на slow motion (замедление).

Мужчина, напротив, кажется исполином, нерушимой горой мышц.

Я обречена.

На мгновение нечто страшное проскальзывает в бездонных омутах. Почувствовал видно. Всегда звериным чутьем обладал.

Секунда.

Прикрываю глаза и решаюсь. Больше шанса не будет.

Прикладываю пистолет к своему виску.

Где-то вдали, как сквозь водную толщу, доносится вой раненного зверя.

Ощущаю молниеносный бросок монстра напротив.

Ему не успеть.

Выстрел.

И я падаю на пол, прибитая, распятая, мертвая.

В ушах звон. Всю трясет. А перед глазами мертвенно бледное лицо моего хищника, почти синее, все черты обострились. Глаза безумные, сумасшедшие. Пальцы, дрожащие кровавые лицо мое, хаотично ощупывают…

Оружие отбрасывает в сторону.

— Живая… — шепчет не переставая, — Невредимая…

Успел мой монстр.

За доли секунд пистолет рукою отвел за дуло. И пуля пальцы его задела, пробила на вылет. А он и звука не издал, кажется, что внимание не обратил.

— Никогда. Не. Отпущу. Адель. Моя. Всегда. Навсегда. — цедит слова, вгоняет их мне под кожу интонацией дикой.

Сильная хватка на моем горле и ласка. От него дух захватывает. Кислород перекрывает. Поглаживает медленно шею, ключицы, а меня трясет всю, переламывает от жажды ответной, от желаний порочных, страстных. Я в его руках становлюсь ненасытной. Мало касаний.

Плачу от накала чувств. От страха, что опять попала в ловушку. Опять всецело в руках своего палача.

Наклоняется и сцеловывает слезы, языком слизывает. Тянет за трусики и шелк лезвием проскальзывает по разгоряченной коже.

Взвизгиваю, словно удар тока получаю, пытаюсь оттолкнуть своего мучителя и горю в его руках. Окровавленные пальцы проходятся по соскам и сжимают.