– Хотите подняться наверх? – спросил он, когда они были на другом берегу. – Или лучше пройдемся вдоль ручья? Разумно ли вам так много двигаться?

– Полагаю, мне это не повредит, – возразила она. – Мне хотелось бы подняться. Но может быть, вам хочется остаться вместе со всеми?

– С вами мне как-то безопаснее, – усмехнулся он. Она взяла его под руку, и они медленно направились и вдоль берега между деревьев, росших у самой воды. Эллен нравилось, что вся горечь в их отношениях осталась позади, что можно снова думать о нем как о друге, хотя и не без осторожности. Его рука казалась такой сильной и надежной. Она действительно немного устала от верховой езды.

– Вы выросли в очень красивых местах, – сказала она.

– Да. – Он взглянул на нее и только тогда вдруг осознал, что это действительно Эллен Симпсон, что она рядом с ним, в доме его детства, и что они гуляют, сплетя руки, в спокойной гармонии. – Детство наше было достаточно идиллическим. Полная свобода и кошмарные царапины – у меня и Мэдлин. Насколько я слышал, Эдмунд был не лучше нас. С Перри Лэмпманом они совершали такие же подвиги. Так продолжалось до смерти нашего отца. В девятнадцать лет Эдмунду пришлось стать взрослым.

– Это, наверное, было трудное для вас время.

– Да, отец изливал на нас столько любви, что и после его смерти мы удержались вместе.

Она вдруг вспомнила, при каких обстоятельствах выслушивала его рассказы о детстве, и замолчала, охваченная смятением. Но он был прав: то, что связало их в те дни в ее комнатах, было не просто плотским влечением. Она сидела на стуле, а он лежал в кровати, они держались за руки и узнавали друг друга.

– Да, – сказал он, – вот здесь мы любили играть больше всего.

– Я помирилась со своим отцом. Вы это знаете? – спросила она.

– Значит, вы побывали у него? Я рад, Эллен. Я помню, что вы мне рассказывали о своем детстве, и понял, что вы его любили.

– Он все так же пьет, – сказала она. – Кажется, даже еще больше.

– Это вас огорчает?

Она задумалась.

– Только из-за него самого. Он несчастлив. Он считает, что он на самом деле мой отец, Доминик.

– Вот как? – Он улыбнулся. – Пожалуй, мне нужно обращаться к вам «леди Эллен».

– Он хочет, чтобы я переехала жить к нему, когда уеду отсюда.

– И что же вы? Вы не хотите поселиться у вашего свекра?

– Нет, – ответила она, устремив взгляд перед собой на тропу. – Я рассказала ему правду, перед тем как уехать из Лондона. И Дороти я все рассказала. Я не вернусь к ним.

Лорд Иден подавил внезапное желание привлечь ее к себе. Он дал себе слово держаться так, чтобы не прервать ниточку дружеских отношений, которая протянулась между ними.

– Я рад, что вы вновь обрели отца, Эллен. Это как-то защищает в жизни.

– Я всегда чувствовала себя с ним в безопасности, – сказала она улыбаясь. – Когда он держит меня за руку, кажется, ничто в мире не может причинить мне вреда.

– Для этого и существуют отцы, – заметил он.

– С Чарли я тоже чувствовала это. – И она нарочно посмотрела ему в глаза, чтобы сразу же рассеять неловкость, которая могла бы возникнуть между ними. – Походная жизнь, неудобства, усталость, опасность – все это ровным счетом не значило ничего рядом с Чарли. Вся французская армия была мне не страшна в его объятиях. Страшно становилось только тогда, когда он уходил в бой.