– Я вас не виню, – сказала она. – Да, я была вам нужна. Вы долго опирались на меня. И я совершила ошибку, решив, что так будет всегда. Очень наивно с моей стороны. Теперь я вам больше не нужна. И я должна радоваться, что это так.

Он попытался смехом разрядить напряжение.

– Мы что, не можем просто любить друг друга? Я должен обязательно нуждаться в вас? Зависеть от вас? У нас что же, не может быть обычного счастливого брака?

Она медленно покачала головой.

– Я не думаю, – сказала она, – я не думаю, что мы любим друг друга, Аллан. Настолько, чтобы вступить в брак.

– Я люблю вас, – возразил он. – Вы очень, очень дороги мне. Я обязан вам жизнью и здравым рассудком.

– Я тоже нежно люблю вас, Аллан, – сказала она. – Но я не думаю, что у нас получится счастливая семейная жизнь. Мы слишком разные с вами. Мы станем спорить сначала по пустякам, а в конце концов можем невзлюбить друг друга, не прожив и года. Я не хочу, чтобы так было. Я слишком привязана к вам.

Он тяжело облокотился на костыль и с шумом выдохнул.

– Странный у нас получился разговор. Вы всегда казались такой недоступной. Леди Мэдлин Рейни, вызывающая всеобщее восхищение. Я думал, что меня вы вообще не замечаете. А теперь получается – вроде бы я покинул вас.

Сделал несчастной.

– Нет, нет. Вас действительно ни в чем нельзя обвинять, Аллан. Просто я несчастна сама с собой. Моя жизнь – словно цепь самообманов. Но на этот раз я была совершенно уверена… Ах, да это не важно. Нужно радоваться, что мы образумились, пока не стало слишком поздно.

– Значит, мне надо заказать на завтра экипаж, – сказал он.

– О нет! – Она коснулась его руки. – Нет, Аллан. От этого будет невыносимо больно и трудно. Прошу вас, останьтесь. Вам ведь симпатичны мама, Эдмунд, Доминик? И вы рисуете и играете на фортепьяно. Здесь вы обретете большую самостоятельность, найдете себя. Поживите здесь какое-то время.

– Но я не хочу доставлять вам неприятности, – сказал он, нахмурившись. – Если вам угодно, я останусь на несколько дней. Мне очень жаль, Мэдлин. Невыразимо жаль.

– Ну-ну, – она улыбнулась, – по крайней мере мы сумели разорвать нашу помолвку, обойдясь при этом без швыряния друг другу в голову разных предметов. Мы остаемся друзьями, так ведь?

– Вы всегда будете мне… я хочу сказать, что всегда буду любить вас, Мэдлин.

– Как сестру. Так будет лучше. Вам неудобно стоять здесь, Аллан. Ступайте же к себе и полежите часок. Действительно полежите, а не ходите взад-вперед по комнате, размышляя о случившемся.

– Есть, сударыня. – И он поднял руку, щегольски отдавая ей честь и улыбаясь неловкой и грустной улыбкой.

Ночью пошел дождь, и шел он в течение двух следующих дней. Весьма печальное зрелище, заявляла Мэдлин всем, кто был готов посочувствовать ей. Еще бы – несколько месяцев проторчать в городе и теперь, когда тебя переполняет энергия, сидеть взаперти. Она обещала Эллен и Дженнифер, что в первый же ясный день они поедут на берег моря и, может быть, даже поднимутся по крутой тропе на вершину утеса.

– И вы сможете полюбоваться одновременно и видом на море, и на долину. Но это в том случае, если дождь когда-нибудь кончится и туман поднимется.