Скользнув взглядом по растрепанному парню в зеленой футболке и рваных джинсах, который, сидя на ступеньках, качался из стороны в сторону, она презрительно фыркнула, запахнула серебряную курточку и побежала через подворотню на улицу.

Егор только усмехнулся, вспомнив громкую романтическую историю Полины и Димки Ацкого, когда в последний момент собственная счастливая судьба показалась девушке важнее, чем сгинувший куда-то парень из тайного мира. Вспомнил – и тут же отбросил эти мысли вон.

Из подъездов окрестных домов продолжали выбегать люди. Они разве что мельком поглядывали на сидящего Егора. Выскочили и несколько ведьм, которые трясли головами и держались за виски.

– Людей! Людей нужно выгонять, а он нас пытается выгнать, Верховная! – взвизгнула одна из них, хватаясь за сердце. – Я вдруг вспомнила, что у меня на даче помидоры не скошены! Какая дача, если у меня ее нет, какие еще помидоры нужно срочно косить, да в октябре?! Разве он имеет право трогать наш разум?!

Взгляд Верховной ведьмы был крайне красноречив, и даже Темнейший погрозил кулаком Бертилову, когда тот с досадой поцокал языком и почесал в затылке.

– Промахнулся, блин, – пробормотал тролль, пожимая плечами.

Кто-то бесцеремонно толкнул его в спину коленкой, и он раздраженно обернулся, тут же глухо выругавшись, словно увидел привидение.

– Перестарался, симпатяга. Я чуть было не бросилась в Москву стирать твои дырявые носки, – бросила ему Лиля, которая выглядела совсем иначе с распущенными по плечам волосами. В руках у нее был такой же черный посох, как и у остальных. Рукоятку она обмотала тряпками, среди которых Егор узнал лоскут, отрезанный от его любимой рубашки.

Вслед за Лилей прошли другие ведьмы, в чьих взглядах вместо панического страха перед Мороком сквозили нескрываемое торжество и злорадство. Ведь давний враг был изнурен и собирался через каких-то пару часов покинуть мир живых.

– Слабовато, – негромко заявила одна из ведьм. – Я сразу очнулась и пришла в себя, смогла стряхнуть наваждение и опомниться. Совсем не так, как тогда, зимой.

– Морок уже не тот, – поддакнул ей ведьмак Шкурин, сощурив раскосые глаза и весело ударив посохом по асфальту.

– Плесень и завывания – это все, на что вы способны, эй, Ведьмовство?! – насмешливо отозвался Егор. – Смертельное проклятие я себе иначе представлял!

А вот людям вполне хватало даже ослабленного тролльского наваждения.

– Кино снимают? – обеспокоенно спрашивала у вампиров, стоящих во дворе, взволнованная женщина, накинувшая шубу прямо на домашний халат. – Не узнать наш двор, почернел весь. А какое кино, не в курсе? – Не получив ответа, она обратилась прямо к Бертилову, бросив на него растерянный взгляд.

– Спасибо за подсказку, значит – кино… – Егор вдруг глубоко вздохнул, поскольку другие идеи, куда отправить людей, у него закончились.

У тролля пестрело перед глазами, и он лишь отмечал про себя мутным взглядом: вот мелькание нежити, которая пронзала воздух, будто иголки плели из нитей невидимый узор, вот мелькают огни вампирских глаз и толпы ведьм в черных саванах… заунывные голоса… на дворовом стадионе стучат клюками в землю трое колдунов… черные зигзаги разбегаются по зеленому покрытию, взбираясь по сетке ограждения… Алекс Муранов носится как угорелый, отдает какие-то команды Тимур Готти, суетится Герка… еще и мухи, черные и назойливые, вьются повсюду, взявшись невесть откуда в холодный осенний день.