Вернее, обе страны были пройдены экспедиционным корпусом насквозь на скорости сто пятьдесят – двести верст в день. Успевшие собраться для сопротивления войска ханов и эмиров уничтожали безжалостно и быстро, без остановки на сбор трофеев. Трофейщики шли во втором эшелоне русских войск, а передовые отряды мотопехоты двигались настолько стремительно, что догоняли и перегоняли бежавших с поля боя всадников. Там уже все решало поведение последних. Сообразивших сдаться на милость победителей оставляли в живых, лишая коней и оружия. Глупцов, решавших сопротивляться, безжалостно уничтожали. Как шутили германские ветераны, «Новороссии не нужны глупые подданные». Учитывая специфику горных дорог, которых было немного, после оккупации Афганистана официальных могольских войск и представителей прежних властей провинции империи Великих Моголов там практически не осталось. Немногочисленные не захваченные русами среднеазиатские ханы судорожно нанимали себе северных кочевников, не жалея денег, либо бежали на восток, в Джунгарию и Монголию, или на север, в подданство Московской Руси.

Так что к концу шестнадцатого века напор среднеазиатских кочевников на русские селения снизился в разы. Оставшиеся «без работы» уральские и донские казаки сами развернулись в любимых грабежах соседей-нехристей – ногаев, казахов, башкир и прочих племенных сообществ. Многие утверждали, что в Северном Прикаспии сохранились кочевья настоящих хазар и алан, но филологи магаданцев туда добраться не успели, чтобы уточнить такой слух. Зато казачья живая добыча – ясырь, захваченный в разгромленных стойбищах ногайцев, хлынула на дербентский невольничий рынок таким бурным потоком, что южные границы Руси рисковали обезлюдеть через пару десятилетий.

Вооруженные ружьями, а то и пушками производства строгановских уральских заводов, казаки не встречали никакого действенного сопротивления своим безнаказанным набегам на соседей-кочевников, имевших одни луки со стрелами. Выжившие в сражениях с казаками кочевники быстро откочевали за Кубань, в предгорья Северного Кавказа. Они предпочли многолетнюю войну с кавказскими горцами, где были шансы выжить, бессмысленной гибели под выстрелами казачьих ружей. За неполные двадцать лет на южных границах Московской Руси установился мир, огромные степные пространства обезлюдели, покинутые кочевниками, чем сразу воспользовались донские казаки, быстро продвинувшие свои городки и остроги до берегов Кубани. После чего началось бурное освоение огромных нетронутых земель, оставшихся пустыми. Московская Русь теряла население центральных регионов сотнями за год, крестьяне целыми общинами уплывали по Дону и Волге на свободные богатые черноземы, где многие писались казаками, чтобы не попасть снова в боярскую кабалу, продолжая, однако, работать на земле.

Потому и недоумевали собранные в Петербурге лучшие ветераны разведки Новороссии, что в обозримой ойкумене не существовало, по их мнению, сколь-нибудь достойной цели для штурма ее силами сразу полутора сотен бойцов. Вдоволь наговорившись со старыми приятелями, разведчики были собраны в небольшом закрытом зале, где их ожидал Николай Кожин. Для придания законности встрече присутствовал министр обороны Новороссии, который подтвердил полномочия министра безопасности руководить армейскими частями. Он и начал разговор, подтвердив не только полномочия Кожина, но и глубочайшую секретность операции, которую придется хранить всю оставшуюся жизнь. Многие разведчики лишь хмыкнули: подобных секретных подписок у них в личном деле хранился не один десяток.