Может быть, вот этот поворот ключа – последнее, что ему удастся сделать в жизни. Или когда выдернет этот красный кабель… да и есть ли он?

Надо решаться. Он зажмурился и рывком открыл дверь. В прихожей темно, но сюда доходит слабый свет из какой-то из комнат.

Странная квартира – такое чувство, что здесь никто не живет. Возможно, собираются прихожане армянской апостольской церкви.

В первой же комнате он увидел знакомое пальто – оно было на Гелас, когда они пошли к ней домой из ресторана.

Скорпион не солгал. Гелас где-то здесь. Из холла – три двери. Посмотрел на часы – если он не ошибся, осталось чуть больше минуты. Дернул первую – туалет. Две другие совершенно идентичны.

Дернул первую. Большая комната. Диван и десятка три аккуратно, как для собрания, расставленных стульев. Может, и правда здесь какая-то церковная община? На диване подушка и шерстяное одеяло.

Здесь ее нет. Выскочил в холл и буквально вышиб вторую дверь.

Темно. Ушло несколько секунд, пока он различил в дальнем углу старинную железную кровать с блестящими шариками на спинке и пружинной сеткой.

На кровати – она. Гелас. Тонкие белые руки подняты над головой – сначала Том решил, что она собралась встать, но сразу понял – нет, не собралась. Руки скручены в запястьях и привязаны к спинке.

Он быстро огляделся. Неужели и вправду бомба? И сколько секунд в его распоряжении.

Первое, что он должен сделать, – найти и обезвредить бомбу. Если она есть. А уже потом освободить Гелас.

Идиот. Надо было выбить из Скорпиона, где именно он спрятал бомбу.

«Куда бы я сам ее положил?»

Он оглядел комнату.

«Только под кровать!»

Быстро нагнулся и тут же увидел зловещие красные цифры.

Десять секунд? Две?

Он вытащил взрывное устройство из-под кровати. Выглядит совершенно безобидно, как самодельный любительский приемник тридцатых годов прошлого века, он видел такие в музее.

Таймер. Семь, шесть, пять… цифры словно перетекают друг в друга.

Пять секунд!

Пять секунд до вечности. Услышит ли он когда-нибудь Ксюшин смех? Увидит ли ее удивительную, обезоруживающую улыбку… Он зажал тонкий красный кабель между большим и указательным пальцем и дернул.

Закрыл глаза и мысленно сосчитал:

…три, два, один…

Тишина. Он жив. Скорпион и в самом деле соблюдал «закон», бандитский кодекс чести. И тренер-уголовник тоже говорил: «Надо поступать по понятиям».

Но жива ли Гелас? Даже не пошевелилась…

Спутанные черные волосы разбросаны по подушке, как выброшенные волнами водоросли на морском берегу.

Он наклонился и сжал ее связанные руки.

Холодные… Неужели он ее убил…

Том осторожно повернул голову Гелас к себе.

Бледное, как мел, лицо. Полураскрытые глаза…

И вдруг она моргнула, глаза осветились жизнью.

– Том?.. Мы живы?

– Да. Мы живы, – прошептал он, хотя полной уверенности у него не было.

Сонни последний раз обошел дом. Обстановка изменилась – он накупил кучу каких-то вещей – яркий плед, цветочную вазу, в которую поставил первые нарциссы из сада. Зачем-то купил сервировочную тележку – ему представилось, как он вкатывает ее в гостиную, а на ней несколько бутылок «Шабли» и блюдо с тигровыми креветками и мидиями в облаке душистого пара.