– Я постелил себе внизу, – сказал он как можно более беспечно. – А ты будешь жить в моей спальне.

Они вошли в дом. Ирина улыбнулась, но не выказывала никаких намерений подняться в спальню.

– Что с тобой? Задумчивость одолела?

Она посмотрела в пол и слегка наклонила голову набок. Темные, собранные в узел на затылке волосы наводили на мысль о балеринах.

– Извини, Сонни… твой букет…

– Что – букет?

Вот уж воистину – столкновение культур. Почему русские женщины придают такое значение цветам? Наверное, надо было купить букет подороже.

Сонни обругал себя за скупость, которую даже в мыслях не назвал скупостью. За излишнюю расчетливость… хотя он о цене и не думал – купил в аэропорту в первом же киоске.

Ирина сняла туфли на высоких каблуках и прошла в гостиную.

Он взял у нее букет, пошел в кухню и ткнул, не налив воды, в керамическую вазу. Нажал кнопку электрочайника, вынул из холодильника торт, купленный в кондитерской Вивеля, и вернулся в гостиную.

Она стояла у книжной полки и широко улыбалась. В руке – томик «Анны Карениной».

– Моя любимая книга, – тихо сказала Ирина, продолжая улыбаться. – Лучший роман о любви во всей мировой литературе. И, как я вижу, ты его читал! По-русски! И не один раз…

– Да… – сказал он неуверенно. – Пару раз перечитал…

– Сонни… прости мою холодность. Я очень боялась – а вдруг у нас не найдется ничего общего после стольких лет? И потом – эти цветы… Но ты такой же, как был, ничуть не изменился.

Сонни просиял.

– И ты прости… цветы, судя по всему, так себе.

– Цветы замечательные! Что может быть лучше тюльпанов! Но… десять штук! Четное количество приносят только на похороны. И потом… желтые, особенно тюльпаны, означают измену и разлуку.

Забавно – Сонни всегда удивлялся, как распространены в России суеверия. Черные кошки, пустые ведра, нельзя пожимать руку через порог… Причем они сами смеются над этими глупостями, но свято их блюдут. А такая наука, как язык цветов, и вовсе ему незнакома. Это вам не шпионов ловить.

Он начал смеяться и никак не мог остановиться.

Ирина недоуменно смотрела на него несколько секунд, тряхнула головой и тоже засмеялась.

Подошла к нему и крепко, как много лет назад, обняла.

Жизнь казалась лучше с каждым днем.

Том легкими шагами шел по коридору, раскланивался с сотрудниками и думал о Ксении.

Чур, чур… все налаживается. Только бы не сглазить.

Он продал старую квартиру и купил другую, поменьше, на Дроттнинггатан. В выходные выполнил Ксюшино заветное желание – сколотил по размеру широкий подоконник. Теперь она часами сидела на нем со своим лэптопом, поглядывая на улицу.

Много читала – экология, климатический кризис, всеобщее потепление. И очень обрадовалась, когда ему наконец удалось подписать договор о продаже станций на буром угле.

Навстречу ему попался председатель совета директоров Оскар Дальшерна.

– Можешь ко мне зайти? Надо поговорить.

– Конечно. Захвачу кофе и зайду.

Интересно, о чем? И почему с ним? После смерти Кнута Дальшерна общался главным образом с временно исполняющим обязанности генерального. Стефаном. А может быть, настал час увольнения? Теперь, когда он привел в гавань соглашение о продаже немецких ТЭС, зачем он им нужен?