Том обомлел, но постарался говорить непринужденно.

– И как?

– Что – как?

– Я имею в виду… как она выглядела? Интересно же знать вкусы священников армянской апостольской церкви…

– Они обнимались… так что я ее и не видела. Пышные черные волосы. Почти у всех женщин оттуда такие…

– Как хорошо, что вы сказали! Я знаю, что это за женщина, я дружу с ее семьей. Мы беспокоимся за нее. Возможно, этот ваш священник занимается здесь определенной… деятельностью.

– Деятельностью? Здесь? – Дама посмотрела на него с испугом и отвращением.

– Нет-нет, это только предположение. Но мне необходимо с ним поговорить. Вы не могли бы меня впустить?

Она молча набрала код, пропустила Тома и повторила, качая головой:

– Деятельностью… На первом этаже дома во дворе, квартира с палисадником.

Миниатюрная собачка в чулочках наградила Тома неодобрительным взглядом огромных глаз и потянула хозяйку за собой – тебе что, не холодно? Давай поскорее сделаем все дела и вернемся в тепло.

Том прошел через подъезд и оказался во внутреннем дворе. Дом, о котором говорила пожилая дама, был в строительных лесах.

На первом этаже – всего две квартиры. На той, что направо, – позолоченная табличка с витиеватой восточной надписью, чуть пониже – шведский перевод: «Армянская апостольская церковь».

Приложил ухо к холодной двери – ни звука.

Надо что-то придумать.

Том снова вышел во двор. Защитная сетка лесов закрывала окна, заглянуть невозможно. Подлез под сетку и вскарабкался на платформу. Как он и предполагал, окна занавешены рулонными гардинами, но свет в квартире зажжен.

Стараясь не шуметь, подполз к окну. Платформа установлена на уровне верхнего края окна, и через щель между рамой и гардиной он мог видеть только часть пола.

Ноги в тонких мокасинах.

Не надо было лезть так высоко.

Он переполз на нижнюю платформу и заглянул.

На стуле сидит человек и натягивает зимние сапоги. Мокасины стоят рядом.

Встал, надел пальто. Собрался уходить?

Том спрыгнул на землю и огляделся.

Рядом под снегом лежат еще не смонтированные детали строительных лесов. Хлопнула дверь подъезда.

Он схватил первый попавшийся кусок трубы – не длинный, но тяжелый.

Никак не удается разглядеть лицо сквозь тюлевую завесу снегопада, к тому же шляпа надвинута на лоб.

Он ли это?

Он сжал голой рукой ледяную трубу.

Когда тот подошел совсем близко, не дальше трех метров, Том его узнал.

Это был он. Скорпион. Никаких сомнений – тот самый, что сидел в зале. Именно на него смотрел бледный, как мел, Леннарт, запинаясь и путая текст доклада.

Том вспомнил, что говорил тренер по борьбе без правил в Москве, по всем признакам – бывший, а может, и не бывший уголовник.

Если драка неизбежна, бей первым.

Он сделал быстрый шаг вперед и нанес удар.

Скорпион мотнулся в сторону, поскользнулся и упал на одно колено.

Еще один удар в ребра – даже не удар, а тычок: Том стоял слишком близко, чтобы толком размахнуться. И еще один.

Скорпион застонал и повалился на бок.

При этом успел сунуть руку в карман пальто и достал нечто похожее не электробритву.

Том прекрасно знал, что это за бритва.

Странно – Скорпион вовсе не выглядел как хладнокровный и беспощадный убийца.