— Так? — спросила девушка, приложив указательный палец между густых чёрных бровей.

— Нет. Касание должно быть лёгким как пёрышко. Да, так. Теперь закрой глаза и проведи пальцем вдоль носа до самого кончика. Чувствуешь щекотку и ещё одно необычное ощущение? Словно прикосновение изнутри тебя.

— Ага, — шёпотом ответила Мира, замерев в позе ковыряющегося в носу ребёнка, отчего я едва сдержал улыбку.

— Теперь открой глаза и протяни руку к ближайшей ветке.

— Как соплю?

— Да, — уже стараясь не рассмеяться, согласился я. — Потом протяни эту невидимую соплю до другой ветки.

— И зачем это? — с больши́м недоверием в голосе спросила Мира, глядя на меня, как на уличного мима, предлагающего прохожим угадать, под какой чашкой находится орех.

— Это называется сторожевой тенётой, — произнёс я, проведя руку там, где должна висеть незримая паутинка. Мираэль поморщилась и состроила гримасу, будто вот-вот чихнёт. — Если растянешь её вокруг стоянки, никто не сможет подкрасться к тебе незаметно, а ты, наоборот, будешь знать, откуда к тебе идёт враг.

— Зеленяк, — расплывшись в улыбке, бросила племяшка молодёжное словечко.

— Но это ещё не всё, — произнёс я, направившись обратно, и Мира лёгким бегом последовала за мной. Дойдя до стоянки, я указал на ближайшего мертвеца. — Прикажи ему взять кол, а потом определи направление обороны. Там есть такой узелок.

Точно есть? — недоверчиво спросила племяшка, но сразу начала ковырять перед собой пальцем воздух, словно там находится прилипший к невидимой паутинке древесный листок.

— Мира, — с укоризной протянул я, — это первое, что я проверил, когда вытащили гребцов на берег. Если встречу поднявшего их мастера, куплю большую амфору лучшего вина, какое есть в нашей империи.

Девушка дунула на тёмную витую чёлку, а потом вытянула палец в сторону оставленной ниже по течению ручья сторожевой тенёты. Мертвец плавно нагнулся, подобрал с земли заострённый кол и встал в боевую стойку копейщика.

Мира сдавленно пискнула, и поджав руки, прыгнула на месте, словно ей подарили новую куклу, а потом повернулась к следующему мертвецу. Я ухмыльнулся и перевёл взгляд на хмурого Броя, который достал из ножен гладиус и недовольно кривясь, трогал пальцем кромку лезвия. Следом я поглядел на Таколю. Северянка сидела, задумчиво уставившись в одну точку перед собой, и медленно водила кончиком пальца по приоткрытым губам, но стоило девушке заметить моё пристальное внимание, как она резким движением спрятала руки за спину, отвернулась и покраснела так, что можно было от пылающих щёк лучину зажечь.

— Пойдём, — кивком головы указав на заросли, поманил я Броя. Пират со вздохом встал со своего камня и с лёгким шелестом вложил меч в ножны. — Мира, мы скоро, — добавил я, шагнув в прогалину между тростником и густым кустарником.

Чуть зайдя за зелёную ширму растительности, я остановился и прислушался к девичьим голосам. Ожидал тихую ругань Миры и едва слышные причитания Тако́ли, но вместо этого до уха донеслось совсем другое:

— О, зеленяк, мандаринки, — произнесла бойкая племяшка. — Така, нарви мандаринок, я пока всё паутиной завешаю. Надоели эти сушёные какашки.