— Нет, — ответил я, — мы возьмём его с собой.

— Он помеха, — показал рукой на раненого Брой.

— Нежить унесёт. А умрёт, я из него тоже сделаю помощника.

Головорез глядел на меня и играл желваками. Отвык он подчиняться, а может, и не умел никогда, потому и был приговорён к повешенью.

Я глядел на него спокойно и без вызова, но в то же время не отводил взор. Это как с мёртвыми, стоит расслабиться, и они выйдут из подчинения.

— Хорошо, — понизил голос пират, — но если за нами будут гнаться, я его брошу.

— Не жалко?

— Жалко? — процедил бывший полусотник Брой Сетис. — Те, кого было жалко, остались в моей прошлой жизни. А это сброд, ослиный навоз.

— А меня не жалко будет? Или девочек? — спросил я.

Пират глянул на зыркающую исподлобья Миру и стоящую поодаль с потерянным видом Таколю, а потом протянул ко мне руку, собираясь взять за ворот, но в последний миг остановился, стиснув дрожащий кулак, побагровев лицом и часто дыша.

— Ты, мастер, не думай, что я конченый выродок, и не ровняй детей с этими отбросами из свинарника. Тебя я, может, и прирежу из жалости, как солдат солдата, если ногу подвернёшь, а девочек и пальцем не трону. Я даже портовых малолетних шлюшек не бил никогда и честно платил ту малую монетку, что они заработали своим телом. И над пленными никогда не издевался почём зря, а что с ними делали потом работорговцы — не на моей совести.

— А я никогда не бросал раненых, — процедил я в ответ, подняв ладонь и позволив по ней пробежать золотистой искре. — Я всю жизнь иду рука об руку со смертью, и устал видеть маски на лицах или вскрытые тела. А уж если Мойры обрежут его нить судьбы, то смертью своей он даст шанс выжить нам. Я из него ловушку сделаю для преследователей.

Брой скрипнул зубами.

— Ловушку. Ловушка — это хорошо.

Пират отошёл к своему раненому подельнику и помог встать, а я повернулся к куче трупов и поочерёдно показал на очередных мертвецов и носилки. Два неживых раба плавно подошли к указанной вещи, подобрав и положив на плечи. Я же поднял до сих пор бледную и надутую племяшку и опустил на одеяло. Мира взялась рукой за шест и устроилась поудобнее.

— Всё, теперь просто указывай пальцем, и они пойдут.

Девушка улыбнулась, я отдал приказ второй паре нежити, и те подняли шест, насадив на него корзину с запасной одеждой, едой и мелочами. Ещё один труп взял на плечо бочку с вином.

Оглядев напоследок место стоянки, мы пошли прочь от берега. Я время от времени зажмуривался, проверяя состояние носильщиков и прислушиваясь к нити Миссаны, соединяющей меня с девочками.

Нежить шла в одном и том же ритме без устали. Я тоже, привычный к долгим прогулкам, шагал, не снижая темпа, Мира боролась с усталостью и сном, клюя носом в переносном гамаке. С каждым шагом её укачивало, словно дитя в люльке, и вдобавок бездна отнимала силы юной хозяйки мертвецов. А вот северянка и пираты вскоре начали отставать. Пришлось взять Таколю за руку и тянуть за собой, а глядя на Броя, тащившего худого соратника, задуматься над его словами, но я тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Вскоре вышли к каменистому руслу ручья. В ливень он становится бурным потоком, а сейчас мерно журчащие струйки петляли между округлых камней, как встревоженная змейка. Но идти стало легче, так как заросли перестали мешаться.