— Тук. Тук. Тук.

А стук капель быстро слился в единый шум, да и сами они теперь падали сплошной холодной стеной.

— Ш-ш-ш-ш-ш! — шумел ливень, рождая пока ещё тонкие ручейки, поднимающие и уносящие мокрые листочки, и ветер, гнувший ветви деревьев и хватающий нас за волосы и туники, внезапно ушёл, оставив нас во власти водной стихии.

Я быстро обернулся, глянув на Тако́лю. Девушка стояла, обхватив себя руками. Одежда на ней стала совсем прозрачной, не скрывая девичьего тела.

Я отвернулся от своего маяка, а когда в виске кольнула болью разорванная паутинка, вскинул руку.

— Тлен!

Текущая под ногами грязь, смешанная с палыми листьями и хвоей, с грохотом взметнулась вверх, словно по луже ударили дубиной размером с лодку. И вся эта завеса, едва не сбив меня с ног, превратилась в тучу тёмных брызг и окатила кусты, сквозь которые продирался враг. Жижа, вмиг ставшая едкой, словно негашёная известь, наверняка попала в глаза, нос и пасти преследовавших нас полузверей, так как искажённые силуэты, прячущиеся за пеленой ливня, истошно завыли и скрылись за зарослями.

Я усмехнулся, а потом быстро убрал свою улыбку, так как на полянку, утробно рыча, ковыляющей походкой вышел громадный человекоподобный крокодил. Кровожадная тварь прикрыла тонкой плёнкой зелёные глаза, в которых, увы, ничего человеческого не было, и сейчас уверенно пёрла на меня, шлёпая когтистыми задними лапами.

— Залп! — выкрикнул я, одновременно с этим растопыривая пальцы левой руки.

Кричать было не обязательно, но это помогало сосредотачиваться. И потому нити контроля, натянутые, как струны арфы, вспыхнули, передавая приказ. Те из мертвецов, что держали луки, разом отпустили тетиву, и стрелы устремились к покрытому толстой квадратной чешуёй буро-зелёному монстру.

Тварь снова глухо зарычала и бросилась вперёд, обращая внимание на вонзившиеся в него стрелы, не более чем на какие-то занозы. Длинные руки вскинули лежащий на плече толстый брус, и дерево ударило одного из мертвецов, откидывая того далеко в кусты, где взвыли гиены, набросившиеся на моего неживого воина. А потом гигантская рептилия совершила ещё один рывок, но на этот раз совершенно по-крокодильи, сомкнув белёсую и клыкастую пасть на руке неживого дозорного. Монстр рухнул набок, увлекая за собой стрелка, и сделал несколько быстрых вращений вокруг себя.

За моей спиной раздался испуганный визг Тако́ли, а чудовищные челюсти с хрустом вырвали руку нежити из плеча, и в следующее мгновение, в новом броске, сжались на ноге. Потоки воды подхватили тёмную сукровицу, начавшую вытекать из разорванного тела, и понесли вниз по пологому склону холма.

Я несколько секунд глядел на то, как крокодил безнаказанно четвертовал моего воина. Сердце бешено стучало в груди, заставляя искать хоть какое-нибудь решение.

— Тук-тук-тук! — билось оно о рёбра, а взгляд бегал по поляне.

— Ну, давай, урод, иди сюда! — закричал я, решившись на отчаянную глупость, взмахнув рукой с зажатым в ней гладиусом.

— Не надо! — завизжала северянка. — Не надо!

Крокодил ударил по земле лапами, поднимая тучу брызг, а потом раскрыл пасть и снова утробно зарычал. Я видел глубокую глотку и мясистый плоский язык. Сверкнули толстые белые зубы, похожие на короткие заострённые клинышки. Тварь была тяжелее меня раза в два и легко сомнёт, если достанет.