С другой стороны, мальчик он уже взрослый и вправе принимать решения сам. Он выбрал именно такое. Только зачем? Считает, что погибнуть за компанию мне будет легче? Напрасно он так, я вообще не хочу умирать. Ну а дальше все отошло куда-то на задний план, потому что перквизиторы приблизились настолько, что пора было действовать.

За все время, что провел на этой планете, автоматные очереди я слышал всего несколько раз, короткие и экономные. Но сейчас была ситуация, когда плевать на экономию, вообще на все плевать, и потому я решительно перевел флажок на автоматический огонь.

ФН ФАЛ выдал длинную, на весь двадцатизарядный магазин, очередь. А затем, мгновение спустя, и еще одну. Отдача у этого монстра, который питается винтовочными патронами, еще та, но сейчас и целиться-то особой нужды не было: проход узкий, перквизиторы бегут кучей, а по-другому у них и не получится. Дело того стоило – мой огонь остановил их буквально перед тем, как у них появилась возможность для маневра. Уйти направо, где хватает и камней и кустов. Или, пробежав несколько десятков метров, найти укрытие за гигантским валуном, способным спрятать и вдвое большее количество. «Жив еще!» – мелькнула в голове мысль, в то время как руки вставляли в приемник третий по счету магазин. Помимо него еще два, и потом все, настанет пора лезть за наганом. Если смогу за ним полезть.

Снова очередь, теперь уже короткая, и я перевел флажок снова на одиночный. Главное сделано – враг остановлен, и что особенно приятно, я все еще цел и даже не оцарапало. Выстрел не целясь, когда голова перквизитора на миг показалась из-за поворота стены, и удовлетворенный кивок – ведь промаха не случилось. Еще перед одним выстрелом я успел покоситься на Бориса, который водил стволом карабина, но не стрелял. И правильно, тут и для одного теперь работы мало.

Какой-то смельчак решил пожертвовать собой, отвлекая внимание, чтобы другие смогли подавить мой огонь. Хотя возможно, никакой он не смельчак, а «дите вазлеха» с копошащимися в мозгах червями. Пришлось стрелять быстро, как только могу, и хорошо, что промахов не случилось.

– Теоретик! – Гудрон выругался снова, но на этот раз от восхищения тем, что ему пришлось наблюдать.

– Стараюсь! – хотел ответить я, когда сильнейший удар в спину уронил на землю.

Он полностью выбил воздух, сдавил мои ребра так, что казалось, легкие сложились, как сдутый воздушный шарик. И еще пришла боль. Она заставила забыть обо всем на свете, и единственной мыслью было: быстрей бы уже все закончилось. Ведь стоит только умереть, как боль исчезнет. Боль ужасающая, которую невозможно терпеть. Я и не стал, проваливаясь в темноту. Успев перед этим подумать: «Не такая уж смерть и страшная, как мне казалось всегда».

– Витя, отвечая на твой недавний вопрос, потому именно и Теоретик. – Голос Гудрона звучал где-то в нескольких шагах. Сознание возвращалось, а вместе с ним и боль. – Ты бы так смог? Вот и я нет. И где бы мы сейчас с тобой были, если бы не он? То-то же!

– Борис, пользуешься случаем? – Поначалу язык ворочался с трудом. – Снова нахваливаешь, как будто пытаешься продать.