— Холодно будет! — предупредил он. — Мы в шахту не пойдем. Внизу может скапливаться газ, а мои все мелкие, могут надышаться!

— Мать Тереза! — снова буркнул Бекк, но не выдержав, обнял. — Береги себя, братан!

— Ты тоже, братан!

Межеедов передал Бекку схему пешего евротоннеля, собственноручно начерченного при посредстве очередной опции и вроде бы еще не затопленного.

Вершинин чувствовал себя не в своей тарелке. Хотелось сказать многое этому парню, на пути которого одна неизвестность, но слов не было.

— Я там, на корабле, вечно доставал тебя… — неуверенно начал он.

— Перестань, Палыч! — Костя могуче пожал ему руку, словно хотел передать свою энергию.

— Сейчас еще слезы покажутся! — недовольно оборвал Бекк. — Идите лучше консервный склад ищите!

— В натуре! — выкрикнул Герка. — Кто последний, тот вальтанутый хмырь!

И детвора припустила через рельсы.

— Я с Алькой не успел попрощаться! — в отчаянии прокричал Вершинин.

— Нет, ты точно хочешь, чтобы девчонка разрыдалась тут? В натуре? — вспылил Бекк. — Слава Богу, что я живу один! Если бы я в каждую командировку с кем — то прощался, то умер бы от разрыва сердца, не доезжая до вокзала!

Когда Межеедов припустил за подопечными, майор украдкой перекрестил его.

Вход в евротоннель представлял бетонный стакан в ярко — зеленом холме с 4 — мя железнодорожными ветками.

— Там точно вода? — поинтересовался Вершинин. — Не хочешь проверить?

— Точно! Во всяком случае с обратной стороны! Не будем тратить силы и время, они еще нам понадобятся! Тут до воды 10 километров переться! Приступим сразу к делу!

— А в пешем тоннеле точно воды нет?

— Вот сейчас узнаю настоящего Палыча! — страдальчески протянул Бекк. — Может, тоже останешься?

О незатопленном пешем тоннеле, расположенном под основным, им рассказал Межеедов. Это была хорошая новость. Была и плохая. Этим путем никто и никогда не ходил.

В стенах имелись многочисленные люки, ведущие в технические помещения, но с помощью схемы, где Межеедов указал маркировку, они быстро нашли нужную. За люком обнаружилась железная лестница, по которой они спустились метров на 20.

Внизу нашелся еще один люк с железной рукоятью. Провернув его вдвоем, увидели сухую бетонную нишу. Надев маски, шагнули внутрь. Лучи фонарей освещали не больше пары десятков метров, но было ясно, что это оно. Канал тянулся в сторону залива.

Был он чуть выше человеческого роста и располагался с небольшим наклоном вперед.

— Двинулись! — энергично поторопил майор.

И они двинулись. Впереди маячил 51 километр пути.

— Над нами Ла — Манш! — сказал Бекк. — Еще не глубоко, но в самом глубоком месте почти 200 метров![67]

— Необязательно меня пугать! — предупредил Вершинин.

Он вымотался и задохнулся. В канале было недостаточно кислорода. Обнаружилась плохая тенденция. Канал сужался по высоте. Теперь приходилось нагибать голову. Шея болела. А вообще все болело.

Они подкрепились, снова надели маски и продолжили утомительный путь.

Канал сузился настолько, что пришлось опуститься на четвереньки. Майор разорвал свою куртку и сделал наколенники себе и напарнику. Фонари катастрофически садились, поэтому подкреплялись и отдыхали в темноте.