– Обижаете, учитель. А Витька Князь, король Хитровки, говорил, что наглость – второе счастье. Так о чем я беседу свою веду. Среди потерпевших была дама приятная во всех отношениях. Папанька ее имел прииски золотые, а муженек нынче мехов торгует. Так вот эта мадам Еремина, в девичестве Строгонова, пострадала меньше всех. Колечко с камушком да сережки не очень дорогие. Я встретился с людьми, которые неоднократно видели ее в свое время в театре. Они же поведали мне, что украшений у нее много.
– Значит так, – начал Мартынов, – французы совершают налет на почтовый вагон, берут деньги. Потом налет на квартиру.
– Но прежде они раздевают Спирьку Кота.
– Странная банда, – сказал, задумавшись, Николаев. – Налет на поезд, на квартиру, уличные грабежи. Такого еще не было.
Зазвонил телефон.
– Мартынов… Внизу… Веди его сюда.
Он положил трубку, крутанул ручку.
– Сейчас придет человек, который видел этих французов.
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Леонидов.
– Вот теперь все в сборе, – засмеялся Мартынов, – поведай нам, Олег, о драке в «Домино».
– Яков, долго рассказывать не буду, твои секретчики поведали тебе о необыкновенной даме и четырех джентльменах.
– А почему джентельменах?
– Не поверишь, Яков, мужики как с картинки приложения к «Синему журналу».
– Ты же парень памятливый, лица не запомнил?
– Яша, двоих узнаю даже ночью.
– Ну а того, с кем дрался?
– Крепкий парень. Я его схватил, так мне показалось, он из одних мускулов слеплен. Все четверо статные, с гвардейской выправкой.
– Офицеры?
– Нет.
– Почему?
– Я год форму носил, а потом еще месяцев десять шашку у левого бедра придерживал. А эти ходят легко, руки у них в движении, Походка такая бывает у спортсменов, цирковых и балетных.
– А вот Спирьке Коту, – Мартынов взял протокол, – один сказал, что уголовники и красные для них одно и тоже.
– Яков, я не хиромант, но цирковые такого бы не сказали. Я видел циркачей фортничков, но ни разу не встречал балетного политика.
– Олег, я тебя зачем пригласил? – начал Мартынов.
– Чаю с бубликами попить, – прервал его Леонидов.
– Пей на здоровье, сахару положи больше – он память освежает.
– А причем здесь моя память?
– Помнишь питерскую «Красную газету», свою статью «Утро Сенного рынка»?
– Помню, название гаденькое, я зазвал ее «Человек без лица».
– Это все ваши художественные подробности. Тогда твоя статья заставила банду Упыря выйти на свет…
– Ты хочешь, чтобы я написал статью о «французах»?
– Конечно.
– А материал?
– Будешь лепить из того, что есть. И даму не забудь.
Без стука в кабинет вошел начальник КРО Глузман.
– Все совещаетесь, как карманников ловить?..
– А здравствуйте где? – поинтересовался Мартынов.
– Ты, Федор, из-за своей работы находишься в плену старорежимных предрассудков. А тут на ловца и зверь бежит. Так бы мои ребята шукали Леонидова по городу, искали, а он у тебя баранки есть.
– Он у меня делом занят.
Глузман подошел к столу, взял баранку, откусил здоровый кусок и непроживав сказал:
– Ну пошли ко мне, Леонидов, там ты тоже делом займешься.
– А ты чего мне тыкаешь? Я этого не люблю, – Леонидов встал.