— Точно! И Софья Павловна ее внучка! — весело подхватил Павлов. — Вот видите, кого вы хотели в обезьянник отправить?! Позор! Был бы скандал на весь мир.
— Да-а-а-а, — смущенно протянул сержант. — Недоразумение вышло. Господин Павлов, скажите, а можно у вас автограф взять для жены? А?
Милиционер протянул книжицу, на которой виднелась потертая надпись: «Блокнот дежурного милиционера».
— Да это всегда пожалуйста! — Павлов лихо расписался, а милиционер замялся и спросил тихо:
— А у госпожи Ковалевской можно? Тоже.
— Можно. Можно. — Соня взялась за книжку, аккуратно вывела «Ковалевская С.П.» и вернула блокнот. Патрульный сержант удовлетворенно шмыгнул носом:
— Во. Покажу своему оболтусу. А то математику, вишь, не хочет он учить! Будет как милый! Ну, не смею мешать. Приятного аппетита. — Он козырнул и двинулся к выходу из ресторана. Незаметно погрозил здоровенным конопатым кулаком застывшему в углу при выходе администратору, прошипев, передразнивая его:
— «Хулиганы, бандиты»! Я тебе покажу! Ответит Жора за твой «косяк»!
Самооценка
Первое блюдо они ели молча, а потом в сумочке у Сони пронзительно затрещал телефон, и посетители, почти переставшие разглядывать эту необычную пару, снова превратились в слух.
— Да, это я, — отозвалась девушка. — Нет, не планирую. Нет, я вам этого не обещала. Вы сочли желаемое за действительное. До свидания.
Она сунула телефон в сумочку, и Артем, чтобы как-то скрасить возникшую неловкость, поинтересовался:
— Ну, и как первый день на новой работе, Соня?
Соня помрачнела.
— Все не так. Нет, вроде все понятно. Общественный фонд. Дети. Милосердие. Но как начинаешь говорить об этом с вашими бизнесменами… так просто волосы дыбом встают. Я всего триста сорок тысяч за полдня собрала!
Артем поперхнулся:
— Сколько?!
— Триста сорок тысяч, — печально вздохнула девушка, — сорок тысяч одна добрая женщина дала, еще сто тысяч — молодой человек, ну, этот перед девушкой своей красовался… ну, и еще двести тысяч один бизнесмен…
— Но как вам это удалось? — заинтересовался Артем.
Соня пожала плечами:
— Подходишь, садишься напротив и начинаешь объяснять, что нужны деньги, много денег, и тот, кто не платит, тот поддерживает голод и разрушения…
Артем схватился за голову:
— И все это в общественных местах?
— А где же еще? — Соня поправила растрепавшиеся волосы, и Артем откровенно залюбовался. — У меня вон целый список таких мест… Алек Савельевич не сказал, что ваша полиция тоже это запрещает.
Артем покачал головой:
— Кстати, а как он вообще — этот ваш босс? Как его там? Алик Савельевич?
— Нет. Его зовут Алек, через «е», — поправила его Соня, — не очень приятный, но умный. Определенно талантливый. Папа говорит, что таким был и его отец.
— А что с отцом?
— Он, к сожалению, умер полгода назад. Алек очень сокручинится.
— Не сокручинится, а сокрушается, — на ходу поправил Сонин «американизм» Артем.
— Да. Со-кру-шает-ся. В общем, огорчается.
— А чем он занят сейчас? Ну, кроме сбора денег жертвам голода и войн.
— Он ведет какой-то сложный издательский проект. Издает, кажется, Большую физическую энциклопедию.