Смирнов пододвинул очередную амбарную книгу поближе, а доктор наук Кубышко так и продолжал сетовать:
— В первых докладах из-за спешки в подготовке были допущены некоторые технические… как бы сказать… неточности.
— Неточности? Это вы скромно… — Смирнов положил авторучку и приподнял очки.
Кубышко покраснел:
— Николай Иванович, понимаю ваше недовольство. Именно вы несете ответственность за исполнение договора. Но мы готовы исправить.
Кубышко действительно стыдился некоторых выкладок, которые были приведены именно его лабораторией, и он, как человек совестливый, получив деньги за некачественно сделанную работу, не мог молча отсиживаться за спинами коллег. Кубышко протянул несколько отпечатанных листов Смирнову:
— Здесь есть предложения по отработке материала. Но что неделя, что две недели — срок одинаково нереальный. У нас в наличии только половина штатного состава лаборатории.
— А где же остальные?
— Остальные? Как бы вам сказать?! Ушли в поисках лучшей доли. Как известно, рыба ищет, где глубже, а профессор — где лучше.
Смирнов озадаченно потер лысину:
— И какой вы видите выход?
— Выход есть. Дайте нам хотя бы двадцать рабочих дней. Мы все закончим.
Смирнов отрицательно покачал головой. Перед вылетом профессора Кудрофф в Лондон они договорились об ускорении исполнения контракта, и увеличивать срок до двадцати…
— У вас было сорок…
— Это так, но данные требовали уточнения и проверки в условиях стенда. На стенде можно увидеть результаты. Были допущены просчеты. Не смертельные. Они исправимы. Я не снимаю с себя ответственности как руководитель лаборатории. Но для испытания на стенде нужно иметь хотя бы десять работающих моделей. У нас их нет и пока не предвидится… — Кубышко от отчаяния закусил указательный палец правой руки.
— Хорошо. В таком случае я предлагаю не заниматься наукообразным стриптизом, а просто проанализировать замечания, присланные британцами. Здесь весь список, — профессор Смирнов разложил на столе десяток плотно исписанных страниц. — Всего триста восемьдесят четыре замечания и вопроса.
Кубышко схватил список и жадно пробежал глазами строки английского текста.
— Понятно, понятно. Но… как быть с их требованием по образцам?
— Каким именно? — Смирнов углубился в вопросник.
— Вот здесь. Сто четырнадцатая позиция. Они просят отчет об испытании пятидесяти образцов. Это немыслимо! Где мы можем построить пятьдесят ракетных двигателей? Как их испытать в такие сжатые сроки? Это за гранью возможного!
Профессор и сам знал, что это за гранью возможного.
Рапорт
Первым делом Соломин созвонился с Борисом Черкасовым и предложил ему обсудить пределы взаимной ответственности, если вдруг что-то пойдет не так.
— Я тебе говорю, — кипел яростью Боря, — на них клейма некуда ставить! Смирнов с утра по этому британскому делу заседает. Я к академику со вчерашнего вечера пробиться не могу! А я, между прочим, не хрен собачий!
— Так я могу делать то, что мне покажется верным? — уточнил Соломин размер притязаний проректора по режиму.
— Мочи каждого, кто под руку попадет, не ошибешься, — мрачно обозначил свою гражданскую позицию Черкасов, — я тебе слова против не скажу. Можешь прямо с академика начинать.