— Нет!
Соня отшатнулась.
— Дайте это сюда!
Соня послушно протянула руку. На ее розовой ладошке лежала крохотная капсула. От падения и резкого нажима крышка приоткрылась, и наружу вылез маленький листочек голубой бумаги.
— Ох, Соня, — укоризненно покачал головой Алек.
Аккуратно заправив голубой лоскут в капсулу, он прикрыл ее крышкой, сунул в карман и лишь тогда с облегчением вздохнул:
— Все, Соня, извините. Мне сейчас очень некогда. Идите. Попробуйте работать. До завтра.
Соня попыталась возразить, но Кантарович буквально вытолкал ее за дверь чердачной каморки.
— У-ф-ф-ф! — выдохнула она и озвучила первое сравнение, которое пришло ей в голову: — Кро-ко-дил.
Почему-то именно этого зубастого хищника, многократно виденного Соней на болотах Флориды, куда папа вывозил их раз в год «полюбоваться природой», напомнил ей сейчас издатель Алек Кантарович. Честное слово, она не видела принципиальной разницы между флоридскими аллигаторами и зубастыми рептилиями нового русского бизнеса.
Соня тряхнула огненной гривой; косичка безнадежно расплелась, волосы требовали воды, шампуня и гребенки, а ей еще предстояло успеть сделать хоть что-нибудь полезное.
Агент
Положа руку на сердце, это было незаконно… пока незаконно. Однако прослушка телефонных разговоров гражданки США С.П. Ковалевской дала результат мгновенно. Едва получив инструктаж у Кантаровича, Соня принялась долго и страстно рассказывать Артему Павлову о невыносимых условиях, в которые она попала в России, и уж Павлов был само внимание.
— И что вы теперь думаете делать? — интересовался у Сони бывший выпускник Высшей школы КГБ, а ныне отучившийся в Штатах преуспевающий адвокат.
Полковник Соломин превратился в слух.
— Схожу в рекомендованные мне места встречи деловых людей, — отвечала как на духу потенциальная связная ЦРУ.
— Это где ж такие? — рассмеялся Артемий Андреевич.
Соня принялась перечислять, но у Павлова этот перечень вызывал только задорные смешки.
— А что вы там смеетесь? — возмутилась в конце концов американка. — Или вы можете предложить мне что-нибудь лучшее?
— Могу, — уверенно заявил Павлов.
Соломин так и застыл с карандашом наперевес.
— Я могу предложить вам совместный ужин, — уже нимало не стесняясь, рассмеялся в наушниках Павлов, — скажем, в уже намеченной вами к акту благотворительности жертве — ресторане «ОБ ЖОРА», часам к восьми-девяти.
«Надо же! Уж не клеит ли он ее?!» — хохотнул Соломин.
— Ну, не знаю… — засомневалась американка, — мне столько надо успеть…
— Там я и расскажу вам о тех особенностях российского менталитета, о которых не знают эмигранты во втором поколении.
— Обещаете? — как-то игриво поинтересовалась американка.
«Ух ты! — подумал Соломин. — Да она ведь не против…»
Насколько он знал женщин, такая игривость в голосе могла означать многое, очень многое. Но это же означало, что американка, кто бы она ни была, утратит сегодня бдительность втрое. Ну, и Павлов тоже…
«Рискнуть?»
Встреча этих двоих в ресторане однозначно помогла бы раскрыть каждого из них чуть больше, чем известно сейчас. Главное, чтобы рядом, пока будет длиться встреча, был третий — некто незримый. Да, это еще не было законным, но сегодня — Соломин глянул на часы — подписать разрешение он просто не успевал.