Рахим осторожно присел на краешек стула, и доселе неизвестный ему следователь сразу перешел к делу.
— Я не могу повлиять на ход расследования по фальшивым долларам США, — сразу объяснил он, — однако в вашем деле есть еще одно обвинение — по связям с вашим зятем-боевиком.
Рахим дернулся. Эта часть ему и его адвокату доставляла наибольшие хлопоты, ибо следователь мог повернуть это обвинение как угодно.
— Так вот, я могу посодействовать, чтобы это обвинение из дела убрали.
Рахим глянул на адвоката, и тот кивнул.
— Это правда.
— А что взамен?
Соломин нехорошо улыбнулся:
— Ваш сосед-норвежец… спровоцируйте его на драку.
Рахим задумался. Пока предложение выглядело вполне деловым.
— Он что — должен нанести мне телесные повреждения, чтобы укатать его по статье?
Следователь улыбнулся.
— Ну, это в идеале. Пока просто затейте драку и вызовите конвой, если он сам не вызовет. Мы его переведем в штрафной изолятор за нарушение порядка.
Рахим задумался. Задание было весьма простым и очень соблазнительным. Хотя он, конечно же, понимал, что значит перевод в ШИЗО. Для многих это оборачивалось возбуждением нового уголовного дела, и даже если ты входил в эти стены не виновным ни в чем, выходил ты уже не на волю, а в лагерь.
— Договорились. Но мне нужно подтверждение от моего следователя.
Соломин глянул на часы.
— Конечно. Он придет минут через пять, но в принципе я с ним этот вопрос уже перетер. Проблем не будет, я думаю.
Рахим старательно подавил рвущуюся изнутри счастливую улыбку. Он и мечтать не мог о таком везении.
Крыса
Томми так и бродил в полусне по знакомым лондонским закоулкам и снова возвращался к Вестминстерскому аббатству. Мысленно оглядывал церковь Святого Петра, что по праву считается самым высоким культовым сооружением Британских островов. Навещал капеллу Генриха Восьмого и, конечно же, усыпальницу Исаака Ньютона. Именно к нему, великому земляку, доказавшему законы всемирного тяготения, он часто приходил в реальности — чтобы еще и еще раз прочитать эпитафию на надгробии, которую уже выучил наизусть. Пожалуй, Ти Джей хотел, чтобы нечто подобное изобразили потомки на его скромной могиле: памятник, бюст наверху и слова:
«Здесь покоится сэр Исаак Ньютон, дворянин,
который почти божественным разумом первый доказал с факелом математики движение планет, пути комет и приливы океанов.
Он исследовал различие световых лучей и проявляющиеся при этом различные свойства цветов.
Пусть смертные радуются, что существует такое украшение рода человеческого».
Ах, как хотелось Ти Джею — Томасу Джонатану Хоупу, потомку великого разведчика Сиднея Рейли, услыхать хоть пару слов, похожих на эти вечные строки.
— Пусть смертные радуются, что существует такое украшение рода человеческого, — повторил Ти Джей вслух и открыл глаза.
В камеру как раз заводили вернувшегося от адвоката сокамерника-стукача Рахима. Второй сосед делал вид, что спит, и поделиться мыслями было попросту не с кем. А между тем… Ти Джей усмехнулся. А между тем сегодня был день его рождения.
— Happy birthday!
Рожденный в начале зимы, он не любил свой день рождения и старался на это время скрыться куда-нибудь подальше. Впрочем, немногочисленные родственники Томми и так не знали его телефонов и почтового адреса. Но сегодня Ти Джей особенно не был доволен тем, как движется этот особенный день, ибо впервые в жизни он не распоряжался даже своим местонахождением, а провести именины в тюрьме…