Вот почему, вместо того чтобы пригласить приезжающих с визитом видных государственных деятелей на охоту в комфортабельных условиях какого-нибудь сонного поместья в Хэмпшире, он привозил их в Брайардейльскую долину, где показывал им настоящую Англию, ее каменно-торфяное сердце.

В «Пастушьем посохе» на стене между дамской и мужской уборными висели фотографии серьезных индийских дипломатов в тюрбанах и костюмах из твида, принца из Свазиленда, неуверенно стоящего рядом с рассыпанными веером убитыми птицами, араба в куфии и балахоне в один ряд с кастой моржеподобных членов парламента, консулов, деловых людей, разнообразных верховных комиссаров, высокородных лордов и прочих светлостей. Это были времена, когда сделки заключались во время охоты на куропаток, а империей управляли под звуки выстрелов охотничьих ружей. В эти годы перед Великой войной[31] с самого начала сезона и до того момента, когда плато станет непроходимым, в Эндландс становилось многолюдно и шумно. Всякий раз, когда в Браунли Холле устраивали охоту, долину наводняли люди, собаки и лошади.

Осень тогда была прибыльным временем года для народа, живущего в долине. Рабочие на фабрике Джейкоба Арнклиффа неплохо зарабатывали загонщиками, а деревенские мальчишки за месяц клали себе в карманы больше, чем имели за весь год, если ловко перезаряжали двустволку, сидя в куропаточьей засаде. Но к оленьему стаду охотников всегда отводили ребята с фермы. Старик тогда получал не меньше шиллинга в день, выступая проводником для серьезных охотников. Он водил их к Дальней сторожке.

Думаю, она по-прежнему стоит. Больше никто туда не ходит.

Адам спрашивает о ней время от времени, но, слава богу, она слишком далеко, чтобы идти туда с ним. Я сам был там один раз и больше не пойду. По мне, лучше бы она поскорее развалилась.

Сторожку построил, потакая мимолетной причуде, отец Гидеона Деннинга. Он решил, что было бы неплохо время от времени приезжать на свои северные земли, чтобы пострелять дичь. Но он так никогда там не появился, а сторожка осталась очередной дорогостоящей затеей и со временем стала источником разнообразных слухов.

По воскресеньям деревенская молодежь отправлялась в пустошь, чтобы из любопытства попытаться найти сторожку. Но им ничего не удавалось обнаружить, и всякий раз, когда они туда ходили, оказывалось, что они заблудились. Даже Старик с его чисто детским пренебрежением опасностью, из-за которого он, как маленький ребенок, забредал в самые отдаленные уголки пустоши, набрел на сторожку чисто случайно.

– Пройди я на пятьдесят метров дальше, я бы проглядел ее, – признался он.

– А как она выглядит? – спросил я.

– Как будто ее только вчера построили, – сказал Старик. – Черт его знает, странное какое-то место, Джонни-паренек.

На старых фотографиях времен Гидеона Деннинга сторожка выглядела функционально. В ней не было ничего красивого: длинное низкое здание, покрытое толстым слоем цементного раствора, чтобы уберечь от непогоды. На мощных железных петлях навешены двери, утыканные черными шляпками гвоздей размером с яйцо. В доме было две комнаты: общая спальня для нескольких человек и помещение для еды и попоек.