Баир хохотнул. Засунул руку за пазуху и вытащил хлебную краюху, разломил на три части и протянул одну из них Семену.

– Не тушенка, конечно, трофейная, но лучше, чем ничего.

Тот радостно схватил уже немного зачерствевший хлеб и вгрызся в корку.

– Да тут на один зуб! – проговорил Семен, пережевывая последний кусочек. – И то на молочный.

– Надо бы тебе их выбить и всего делов, – ответил Баир, дожевывая хлеб.

– Всего делов! – передразнил его Семен. – Мне зубы не только для еды нужны. Моя мечта – перекусить глотку Гитлеру. Вот только доберемся до Берлина…

– Ну ты, Сема, и мечтатель, однако, – хохотнул Баир.

– А чего? Доберемся до Берлина, отыщу эту сволочину и откручу голову как цыпленку!

– Ты ж перекусить хотел.

– Да там и не важно уже будет. Главное – кончить гадину!

– Это верно! Вот только б к своим бы для начала…

Игорь от пайки отказался. Сидит, внимательно всматривается на дорогу. Впереди мелькнули какие-то торчащие балки, уродливые покосившиеся черные стены, заваленные до самой земли крыши, края досок обуглены. В нос ударил запах гари.

– Вот же гады! – в сердцах бросил Баир. – Где ни пройдут, там все жгут!

Семен и Игорь тут же стали всматриваться в обугленные деревяшки. У Семена екнуло сердце – на глаза попался крохотный обожженный трупик, лицо обгорело до неузнаваемости.

– Даже детей малолетних не пощадили, сволочи!

Семен внезапно побелел и начал громко кричать и размахивать руками, страшно выпучив глаза, слюни полетели в разные стороны.

– Семен, ты чего? Сдурел, что ли? – взмолился Игорь, отмахиваясь от рукоплесканий Горобца. – Уймись, тебе говорю!

Но Семен не унимался, он широко раскрытыми глазами смотрит куда-то вдаль, колотит кулаками в броню, кости уже сбиты в кровь, изо рта раздается истошный вопль, среди которого лишь различимы «Суки!» и «Убью!».

Баир схватил его могучими руками за грудь, с силой сдавил, Семен попытался вырваться, но почти сразу же стих. Старшина потихоньку ослабил хватку и кивнул остолбенелому Игорю.

– Это «окопная болезнь», – произнес он. – Я слышал про такую. У многих после длительных боев вот такие приступы. Правда, бывает и хуже.

– Куда уж хуже-то? Вон все кулаки в кровь размочалил.

– Говорят, бывает, что слюной исходятся как бешеные, а иные на своих же бросаются.

– Этого еще не хватало!

Игорь нажал на рычаги, танк содрогнулся, медленно покатил вперед. Лейтенант косится на Семена, тот обмякший, казалось, дремлет.

Внезапно по корпусу танка чем-то стукнуло, Игорь встрепенулся, через мгновение вновь стукнуло, затем еще, словно детвора бросает камешки. Лейтенант сообразил. Резко налег на рычаги, машина едва не встала на дыбы, взяла резко влево. С трудом Баир удержался, в последний момент ухватившись за башенный поручень. Глаза уже рыщут в видоискателе.

– Баир, откуда стреляют? – крикнул Игорь. По корпусу вновь звякнуло.

– Пока не вижу, товарищ лейтенант.

Баир судорожно всматривается в мутноватое стекло триплексов, но разобрать что-то среди обугленных останков трудно. Наконец он заметил какое-то движение у дальнего, наполовину уцелевшего амбара. Там метнулись в сторону до боли знакомые пилотки.