- Вот тут и понял, что это твое, - едко заметил Богомолов.

- Ну понял, кому какое дело, - Тищенко пожал плечами. - У нас любой труд почётен. Потом в районых складах работал, был начальником продовольственной службы. Нет, Гена, это не я дорожку у твоего дома гречкой засыпал. Осенью сорок первого записался в ополчение, дальше как у Романа – разгром, окружение, партизаны чуть не расстреляли, когда за дезертиров приняли.

- Долго у товарища Задорожного?

- Так, три месяца уже, товарищ майор.

- Богомолов, с тобой что?

- С Брянска я, - буркнул тот. - Учился в педагогическом, был комсоргом потока, после окончания ВУЗа в городской райком комсомола перевели, был инструктором, руководителем отдела по работе с заводской молодёжью.

- Почему не в армии?

- Так летом сорок первого со сломанной рукой маялся, да ещё и воспаление лёгких подхватил. Потом немцы понаехали, мы в последний момент документацию сожгли и в лес подались.

- Звучит не очень, товарищ майор, - вставил Ермаков. - Мы с Валькой часто на контрах, потому как скотина он редкая, не буду объяснять почему, что да как, но в остальном парень нормальный. В армию действительно по болезни не попал. В партизанах не трусил, воевал как уж смог.

- Ну, спасибо тебе, родной, - проворчал Богомолов.

- Давно у Задорожного, Валентин?

- Гена после меня уже пришёл.

- Получается, что местные только вы, Софья Николаевна.

- Получается так, - слабым голосом отозвалась женщина. - Родом с Локтя. Сыну Павлику в мае сорок первого восемнадцать исполнилось, взяли на фронт, погиб под Киевом, похоронку прислали. С мужем в сорок расстались, он в отделе народного образования работал, уехал на Урал с молодой женой. Работала завучем в общеобразовательной школе, преподавала физику и биологию. А директриса у нас, Анна Вениаминовна Воскобойник была, она попутно русский язык и литература вела.

- Что о ней скажите?

- До войны была обычная женщина. Не хочу напраслину на неё возводить, и муж был нормальный, на спиртзаводе инженером работал. Немцы пришли, обоих словно подменили - зверями стаи. Мне Анна Вениаминовна в упрёк ставила, дескать ваш сын в Красной армии служил, как не стыдно? То, что они с мужем до прихода немцев в партии состояли это значит в порядке вещей. Не смогла я привыкнуть к новым порядкам, тошно было, стыдно за всё происходящее. Поговорила с бывшим учеником, тот свёл меня с подпольщиками а те с партизанами.

- Понятно, Софья Николаевна. Прошу простите, что поднимаю больную тему. Давно вы с Фёдором Вячеславовичем?

- В отряде я месяца четыре, а то, про что вы спросили примерно так же, - женщина вытерла слёзы.

- Извините, Софья Николаевна.

Все подавленно молчали.

- Через немцев, значит завтра пойдём, - сменил тему Зорин. – Кто-нибудь говорит по-немецки?

- Таких познаний у меня не имеется, - заявил Курицын. - Не было расположения к языкам, тройку в техникуме едва вытянул за красивые глаза.

- Нам и русского достаточно, - проговорил Тищенко.

Остальные тоже подтвердили, что немецкого не знают. Немного ли чести учить фашистский язык? Принужденно на кулаках можно любую мысль донести или при помощи пули, ей переводчик не нужен.