На каждом перекрёстке господин Белло наклонялся к земле, принюхивался и командовал:

— Прямо! Налево! Направо!

Так Штернхайм и господин Белло оказались в городском парке. Там господин Белло чуть не потерял след. В парке было слишком много собачьих запахов, от которых было трудно оторваться и которые отвлекали. Но в конце концов они обнаружили беглецов на берегу ручья, который петлял по парку.

Шестеро женщин строили из веток и травы огромное гнездо, в середину которого они сложили украденные яйца. Господин Хаас сидел рядом и со скучающим видом грыз морковку.

Женщины спорили. Очевидно, о том, кто из них сядет на яйца высиживать цыплят.

— Нет-нет, Хельма, ты слишком толстая. Как ко-ко-корова! Это невозможно! — говорила одна.

— А ты ещё толще! — возражала другая. — Так что ко-ко- кончай орать!

— Привет! — Штернхайм попытался привлечь их внимание. — Привет! Я — Штернхайм, друг вашего хозяина, господина Эдгара. А это — господин Белло. Мне надо с вами поговорить.

— А я тебя знаю. Вчера ты покупал у меня морковь, — прошамкал господин Хаас. — Не принёс ли с собой немного?

— Не для того я пришёл, чтобы угощать вас морковью. Я собираюсь отвезти вас назад. К господину Эдгару, — заявил Штернхайм.

— А мы не ко-ко-ко-хотим возвращаться, — прокудахтала одна из кур.

— Нет-нет, назад не хотим — поддержали её остальные.

— Да знаете ли вы, что произойдёт, если вас найдут? — спросил Штернхайм.

— Нет, не знаем, — ответили куры и опять принялись строить гнездо. — Нам это гнездо — ко-ко-радость, а в сарае жить — ко-ко-ко-гад ость!

На это Штернхайм заметил:

— Вы украли яйца. За это вас посадят за решётку.

Тут подал голос господин Хаас:

— А я всю жизнь просидел за решёткой. В крольчатнике.

— Да и я тоже. Только в курятнике гадость, а не жизнь, — прокудахтала какая-то курица.

— И я, и я, — зашумели все.

Самая молодая курочка, миниатюрное, изящное создание, на которой платье покойной матери господина Эдгара болталось, как на вешалке, сказала чуть не плача:

— Меня за-ко-ко-пали за решётку, едва я вылупилась.

Всё это время господин Белло молча стоял рядом. Когда он понял, что уговоры Штернхайма напрасны, он решил прийти ему на помощь.

— А то, что господин Эдгар горько о вас плачет, это вам безразлично?

— А он плачет? — спросила одна из кур.

— Господин Эдгар плачет о нас? — уточнила другая. — Настоящими слезами?

— Бедный Эдгар, — сочувственно выкрикнула изящная курочка.

— Очень сильно горюет? — изумился господин Хаас и перестал грызть морковку.

Штернхайм сообразил, что господин Белло взял правильный тон, и подхватил:

— Со слезами на глазах он ходил по пустому курятнику и ласково звал каждую из вас по имени…

— И меня тоже? — спросила молоденькая курочка.

— Да, и тебя тоже, — подтвердил Штернхайм.

— О, Эдгар! — воскликнула курочка.

Штернхайм заметил, что она растрогалась до слёз, и продолжил:

— Ни одну из вас он не забыл. От горя он потерял сон и аппетит — не спит и не ест.

— Ничего не ест! — задыхаясь от слёз, повторила одна из кур. — А нас он ко-ко-кормил дважды в день. Бедный, бедный Эдгар!

И господин Хаас тоже растрогался и грустно прошамкал: