— Лучше я покажу. — Она достала свой компьютер и указала на настенный экран. — Давай ты, у тебя получится быстрее.
— Как скажешь.
Он пощелкал по клавишам, и экран зажегся. Появилась надпись, оставленная убийцей на месте преступления.
— Это написано на стене, над кроватью. Баствик удушили. Полностью одетую. Есть слабые ожоги от шокера. Вот и все признаки насилия. Ранения, полученные при сопротивлении, отсутствуют. Она…
— Погоди. — Он с непроницаемым видом перечитывал надпись. Она закрыла рот и застыла.
— Уитни видел это?
— Конечно. Я сразу пошла с этим к нему.
— Мира?
— Она тоже. Наш спец по связи с журналистами взял на себя прессу. Ты тоже предупреди своих. Когда это просочится, репортеры с цепи сорвутся.
Как же она это ненавидит! Она помассировала глаза, чтобы справиться с дурнотой.
— Ну, это несложно.
— Нам нужно отгородиться непреодолимой стеной от…
— Разберемся! — отрезал он. — Ты получала еще какие-нибудь послания от этого человека?
— Нет. То есть не знаю, — поправилась она. — Мира изучает переписку. Найдет что-нибудь — станем с этим работать. Мы занимаемся ее партнером по юридической фирме, личными знакомствами, возлюбленными, родственниками. Пока что ничего не нашли.
— И вряд ли найдете. Кто-нибудь слал тебе подарки, сувениры, оказывал знаки внимания?
— Нет, бог миловал. — Когда о том же спрашивал Фини, она смущалась, вопрос же Рорка вызвал у нее раздражение. — Слушай, кто здесь коп?
— Ты. Ты мой коп. Ты борешься за нее, таково твое ремесло. А я борюсь за тебя, потому что тебя сделали мишенью. Тебе подарили убийство. Жестокое, кровавое, как мертвая мышь, принесенная котом к твоим ногам.
Ева вопросительно взглянула на Галахада.
— Не этот кот, — успокоил ее Рорк. — Этот домашний, а тот дикарь. Его мишень — ты, — повторил он. — Рано или поздно он вцепится в тебя. Пойду переоденусь. Ты посвятишь меня в подробности.
— Не собираюсь отказываться от помощи: уж больно хороший из тебя помощник. Мне не помешает еще одна пара глаз, другая точка зрения. Только если ты вздумаешь психовать…
— Психовать?
Он встал, стянул с шеи галстук, снял пиджак. Ей стало грустно смотреть, как он вынимает из петлицы булавку — ее выдумка, подарок к Рождеству.
Ее свадебный букет, белые петунии в перламутре.
— С чего мне психовать? Подумаешь — жестокий убийца зациклился на моей жене!
— Это может быть и женщина, — предупредила его Ева. — Ты не забыл, что твоя жена — коп, расследующий убийства?
— Что не делает ее меньше моей. Этот мерзавец — или мерзавка, если тебя это больше устраивает, — утверждает, что он с тобой справедлив. Что ж, теперь расскажи мне, как ты провела день.
— Как? — Она вскочила. — Как ты после этого представляешь себе мой день? Опросы, версии, консультации, сочинение рапортов. Проклятая работа!
— Вот и я о том же. — Он присел на кровать, снял ботинки и носки. — Она мерзла, а ему было жарко. — Но с точки зрения убийцы, он сделал за тебя твою работу. Помог свершиться правосудию. Ты заслужила подарок, лейтенант. Но кому понравится, если его подарок останется неоцененным?
— Мне что, благодарить его?