Она надела пальто и подняла коробку. Перед уходом она оглянулась. Фотографии, оборудование, рабочая доска. Вся ее жизнь.

Больше она всего этого не увидит.

Она поняла, что сначала жила в коконе. Что постепенно преобразила это место.

Теперь она готова расправить крылья и взлететь.

Ева вошла в свой «аквариум» в Главном управлении.

— Всем внимание! Есть тяжелая работенка для всех, кто в данный момент не занят горячим расследованием. У кого есть время — слушайте!

— Мы, как обычно, бьем баклуши, лейтенант, — сказал Дженкинсон.

— Работа тяжелая, — повторила она. — Никого не хочу ни от чего отрывать. — Она указала кивком на самодельный плакат над буфетной. — Будем следовать нашему девизу. Для тех, кто свободен, у Пибоди есть нужная информация. — Она покосилась на пустой стол Бакстера. — Бакстер на выезде?

— Труп в Гринпис-Парк, — доложил Сантьяго. — Они с Трухартом только что выехали. Мы с Кармайкл тоже раскрыли вчера убийство. Жена наняла любовника для убийства мужа. Наверное, ее пугал развод. Бедняжка, ей выпали змеиные глаза.

— Как это?

— Ну, как при игре в кости, когда выпадает двойка. — Сантьяго показал два пальца. — Я всегда в поиске сочных метафор. В общем, мы свободны.

Кармайкл кивнула.

— Мы не прочь повозиться.

— Порадуй их, Пибоди, — распорядилась Ева и направилась к себе.

Теперь нужно изучить результаты узкого географического поиска. Поскольку в данном случае она доверяет своей интуиции, остается бросить кости и надеяться на удачу.

Почему «змеиные глаза»? Всего лишь точки на фишке. У змеи глаза не как точки, почему тогда?

«Прекрати!» — скомандовала она себе, сварила кофе и села.

Спустя час ее список сократился до пятидесяти шести человек. Она разбила их на две группы: в одну вошли люди с судимостями и вообще с малейшими проблемами с законом, в другую — без.

Логика подсказывала, что убийца должна была сталкиваться с законом. Инстинкт возражал, что в данном случае это не так. Пойдя на поводу у инстинкта, она осталась с сорока тремя фамилиями.

Она ненадолго закрыла глаза, размышляя.

Кто-то из сочувствующих силам правопорядка — почти несомненно.

Бывшая сотрудница правоохранительных органов, ушедшая в отставку или уволенная. Тоже не исключено.

На действительной службе? Возможно.

Последнее, подумала она, означает легкий доступ к уголовным делам. Неизвестная демонстрирует хорошие компьютерные навыки, из чего вытекает вероятность похищения данных.

Разберемся: сочувствующая, бывшая, теперешняя сотрудница.

Появление Пибоди сбило ее с мысли.

— Возможно, у меня кое-что появилось. Лорин Месснер. Можно? — Пибоди указала на Евин компьютер.

— Валяй. — Ева откинулась, подпуская Пибоди к компьютеру.

— Живет в Трайбека, вне интересующей нас зоны, но…

— Зона — всего лишь моя догадка.

— Вот, полюбуйся, — сказал Пибоди при появлении лица на мониторе.

— Что-то знакомое, — сказала Ева. — Немножко. Где-то я ее видела.

— Распознавание лиц едва ее подцепило, но фотографии с удостоверения уже девять месяцев, я проверила. С тех пор она могла осунуться. Волосы длинноваты, но кто мешал ей постричься? Шатенка, пять футов восемь дюймов, сто сорок два фунта. Судебный пристав — ты точно видела ее в суде. Ее отец служил в полиции, убит при исполнении три года назад. Мать живет в Нью-Мексико, родители были разведены. Раньше жила по одному адресу с отцом. Единственная дочь в семье.