— Я не знала, сколько времени ты пробудешь в… Где эта Прага? В Чехии, что ли?

— Сегодня ты заслужила пятерку по географии.

— География играет важную роль. — Она подцепила вилкой ломтик бекона. — У меня предчувствие, что подозреваемая живет в моем бывшем районе.

— Логично.

— Может быть. Когда откроется тот гриль-бар, я туда наведаюсь. А пока я провожу альтернативный поиск: один строго по географическому признаку, второй в стороне, в нескольких кварталах.

— Теперь понятно, почему я слышал, как ты ругаешься.

— Устала от программирования. — Утренний сеанс кончился для нее головной болью. — Не знаю, как вы, компьютерные психи, с этим справляетесь.

— Судя по «психам», ты не из этого клуба.

— Мне там нечего делать. Сейчас я разглядываю фотографии кандидаток. Чувствуя себя свидетелем, перебирающим подозреваемых. Из этого клуба я тоже скоро сбегу. Никто пока что не бросается в глаза.

— Видимо, мы ищем ту, кого ты не очень хорошо знаешь и по жизни, и по работе.

— Согласна. Но у меня вот еще какая мысль: когда она явилась к Надин, у нее торчали волосы. Скорее всего, парик — зачем показывать собственные?

Рорк, с аппетитом завтракавший, кивнул.

— Это было бы оплошностью, что ей не свойственно.

— Цвет лица у нее как будто темнее, чем говорил Хастингс, а он вряд ли ошибся. Лица — его хлеб. Она сделала свое лицо светлее для него или темнее для Надин.

— Или не то и не другое. Все это вообще может оказаться гримом.

— Согласна. Что бы у нас ни получалось, даже если прибегнуть к волшебству и улучшить вчерашний удачный ракурс, есть опасность остаться с пустыми руками.

— В качестве почетного члена клуба психов вынужден заметить, что твои критерии поиска слишком широки. Поэтому ты получаешь слишком много кандидаток в относительно ограниченном пространстве, притом с тяжелейшим спектром изменчивости.

— В кои-то веки ты выражаешься понятным языком, — ответила она. — Чутье мне подсказывает, что вчера вечером она сильно налегла на грим. Похоже, она уже не так надеялась на свою легенду посыльной, на коробку на плече, прячущую ее лицо от камер и от встречных. Зачем стараться, когда можно изменить внешность? Хотя перебарщивать с этим она, наверное, не стала. При всей своей маниакальной дотошности.

Ева вспомнила про кофе, продолжая обдумывать свою версию.

— Вчера вечером она решилась частично показать лицо. Камерам и возможным свидетелям. При этом она не должна была походить на саму себя. Если она принадлежит к правоохранительным структурам, то понимает, как мы ведем поиск. Если даже нет — что вряд ли, — то ей хватает ума, чтобы прикинуть, что к чему.

— Это больше, чем упор на неразличимость в толпе, — сказал Рорк. — И больше, чем старание остаться незаметной для прохожих.

— Давай рассуждать дальше. Кожу легче сделать темнее, чем светлее. Думаю, в первых двух эпизодах она сохраняла ее естественный тон или немного затемняла. Вчера вечером она предстала темной шатенкой — значит, эту масть я исключаю. Свою-то она скрывает. Она явилась с глазами моего цвета — карими.

— Это не просто карие глаза, — перебил ее Рорк. — Это твои глаза, Ева. Она сделала это сознательно. Хочет смотреть на происходящее твоими глазами. Хочет, чтобы другие видели в ней тебя.