— Даже не думай, детка. Я не отдам тебе камешек только потому, что ты красотка.

Трепещущие ресницы дитя не могли скрыть твердую решимость.

— Ба-ба, — прозвучало снова. Ева распознала в тоне Беллы угрозу.

— Серьезно? Ты мелкая, а я вооружена. Ба-ба моя, и точка.

Она стала опускать Беллу, но та не думала разжимать пальчики, державшие цепочку. Выбор у Евы невелик: либо силой разжать пухлые пальчики, либо опуститься на колени.

Она выбрала второе.

— Брось, не упирайся.

И тут Белла с улыбочкой — именно что коварной! — отправила бриллиант себе в рот.

Ева окаменела.

— Господи Иисусе!

Белла улыбнулась плотно сжатыми губами.

— Перестань! Выплюнь! Это несъедобно. Открой рот. Я серьезно. — От паники у Евы по спине ручьем побежал пот. Не хватало, чтобы малявка, еще не отпраздновавшая первого дня рождения, подавилась ее бриллиантом. — Вот черт! Выплюнь!

От отчаяния она уже была готова перевернуть проказницу вверх ногами и вытрясти из нее проклятый камень, но в этот момент в комнату влетела веселая Мэвис.

— Вот и твоя мама! Черт!

Мэвис недоуменно прищурилась.

— Я не виновата. — Господи, подумала она, так недолго самой помереть от страха. — Она попыталась съесть вот это. — Она показала обслюнявленный бриллиант. — Кому пришло в голову оставить нас одних?

— Ба-ба! — Белла попробовала отобрать у Евы бриллиант, пришлось убрать его из сферы досягаемости. Детский подбородок задрожал, в синих глазищах блеснули слезы.

— Это игрушка Даллас. — Мэвис взяла Беллу на руки, чтобы успокоить. Непонятно, как ей удается кружить по комнате в высоких красных сапогах — не иначе, помогают редкое проворство и чувство равновесия. — Сбегай за Беллиными игрушками. Покажи Даллас игрушки Беллы.

— Ба-ба! — Слезы моментально высохли, Белла попросилась на пол и заковыляла за своими игрушками.

— Она любит играть в переодевание. Я даю ей старую бижутерию. — Мэвис достала из кармашка упаковку салфеток и дала Еве. — Обычно она ничего не сует себе в рот, но твой камешек уж больно блестящий!

— Она умеет произносить слово «игрушка»?

— Оно среди ее любимых слов. — Мэвис оглянулась на лепет дочери.

— Все в порядке, Даллас? — спросила Пибоди.

— Да.

Мэвис тряхнула волосами — сегодня они были ярко-синие.

— Леонардо предлагает перебраться в отель, но…

— Вам и здесь хорошо. Даже лучше. Я бы сказала, что мы ее отпугнули. Теперь она дважды подумает, прежде чем на вас напасть. У вас хорошая охранная сигнализация, два копа на посту. Просто не оставайся одна, Мэвис, даже на несколько минут. — Тяжело вздохнув, Ева добавила: — Прости.

— Не смей извиняться! Передо мной — не смей. — Мэвис крепко обняла Еву. — Хочу вина. Давайте все выпьем вина.

— Все, кроме меня. Я не могу остаться. Но перед уходом надо кое-что проговорить. На втором месте после запрета оставаться одной стоит приказ не открывать дверь.

— На то существуют мониторы и все такое. Я знаю, как все это работает, недаром моя лучшая подруга служит в полиции.

— Я ее поймаю, Мэвис.

— Никто в этом не сомневается. — Мэвис оглянулась на спальню. — Ни одна живая душа!

— Макнаб почти закончил, — сообщил вошедший Леонардо.