Когда-то Рыбачек служил в КГБ Украины и занимался проверкой идеологической чистоты советских и партийных чиновников. И именно в те времена крепко набил руку на сборе информации о тайных грехах мелких, средних, а бывало и крупных руководителей. В те времена обладатели компромата имели немного вариантов его использования. Идиоты посылали в местную газету. Просто глупые — передавали в Москву. Умные — тихо уничтожали. Хитрые — несли в Контору. Дальновидные — прятали и хранили: на всякий случай…
А Панас Родионович был очень дальновидным. Поскольку и из газеты, и из Москвы, и из приемной КГБ компромат передавали лейтенанту Рыбачеку, он тщательно изучал его, отбирал наиболее ценный, просеивал сквозь фильтры логики, сопоставлял с заведомо точной информацией и составлял аналитическую справку для руководства. А то, что не шло в дальнейшую работу, копировал и закладывал на длительное хранение в старинный секретер, который стоял у бабушки Полины в спальне. С одной стороны, массивный, из красного дерева, со множеством запирающихся ящичков, шкаф очень подходил для такой цели, а с другой — «в случае чего» делать обыск у живущей отдельно старой большевички никто бы не догадался…
Когда «Союз нерушимый республик свободных» развалился на куски, а герои компромата, по непостижимой логике нового времени, стали крупными руководителями, богатыми бизнесменами и влиятельными политиками, благожелательный, вежливый и обходительный Рыбачек выступил как истинный доброжелатель каждого. Он умел мягко работать с людьми, поэтому никто не воспринимал его как шантажиста, а исключительно как искреннего доброжелателя. Так, не очень сильно напрягаясь, Панас влился в новую «самостийную» жизнь, возглавив идеологический отдел президентской администрации, а потом и предвыборный штаб Президента Тучки. Он был деловит, точен, изобретателен и никогда не беспокоил начальника по пустякам. Поэтому, когда референт докладывал Константину Марковичу, что в приемной дожидается Панас Родионович, тот никогда не заставлял его долго ждать.
Так произошло и сейчас — Тучка принял руководителя предвыборного штаба немедленно.
— Ну, что накопал на этого выскочку? — не здороваясь, начал Президент. — Хищения выборных средств, подкуп влиятельных политиков, подачки избирателям? Это у всех есть, как козюли в носу…
Война компроматов вспыхивает в самый острый момент избирательной кампании, поэтому сейчас все верные Тучке структуры, каждая по своим каналам, перетряхивали всю подноготную Фокина, но пока заметных результатов никто не добился.
Панас Родионович с достоинством подошел к огромному полированному столу и замер по стойке «смирно», зажав под мышкой тонкую бордовую папку. У него была классическая фигура номенклатурного работника: узкие плечи, практически отсутствующая шея, округлый животик, расширяющаяся книзу головогрудь переходила в широкие бедра. Стойка выходила неуставная: из-за жировых отложений ноги не сдвигались и поношенные штиблеты оставались на ширине плеч. Из-под коротких брюк выглядывали серые носки, не соответствующие тону черного, изрядно выношенного и давно не знавшего утюга костюма. Впрочем, и норовящий свернуться в трубочку полосатый сине-красный галстук костюму не соответствовал. И объяснялось это не столько дремучестью Панаса Родионовича, сколько его профессиональной хитростью и расчетливостью: костюм — всего-навсего чиновничья униформа, рабочая одежда, как комбинезон сантехника. Да и сам он — не почетный гость на балу английской королевы, а всего-навсего скромный труженик президентского аппарата, думающий не о цвете носков, а исключительно о работе.