— Да это наверно старшина этих придурков с третьего этажа. Чего-то наверно хочет.

— Точно мужики хочу, поговорить бы с тобой старшина?

Тот посмотрел на своих товарищей и те вышли, оставив нас вдвоем.

— Слушай старшина ты сам то откуда.

— Я в общем то родом с Энска, только вот призвался с Мурманска.

— Слушай, да мы с тобой земляки. Ты где жил?

— Я жил на Уреке, слышал наверно. — Он горделиво посмотрел на меня.

— А чего тут слышать, там у меня в кентах Федька Сорокин.

— Да ты что! — И он посмотрел на меня, как смотрят наверно на полубога. — Слушай, да я про тебя слышал, ты ведь Серый, который Федьку уделал, я то чуток помладше вас был, тогда вся Урека на ушах стояла. Земеля, проси, что хочешь, для тебя ничего не жалко.

— Да мне ничего особо и не надо, вот к обмундированию фурнитуры подобрать, а пока больше ничего, да скажи, как хоть тебя зовут?

— Меня Вадим зовут, у меня третий год службы идет, следующей осенью уже дембель.

— Ну, если полосы старшинские, значит, ценят командиры.

— Есть такое. — Приосанился мой собеседник. — Рота вот у меня где. — И он показал немаленький кулак. — У меня эти ары служат, с ними хлопот было, но сейчас уже почти люди получились.

— Да вот мне, в отличие от тебя, надо людей за месяц сделать.

Старшина с сочувствием посмотрел на меня:

— Ну не знаю, я третий год на ваших гляжу, по моему придурки и есть, не знаю, как ты их воспитывать будешь. Но смотри, нашему полкану все до фени, он скоро сам уходит. А вот замполит у нас в полку шебутной, ты сам увидишь, вы с ним поосторожней, а то загремите под фанфары, как в прошлом году пара ленинградцев.

Поговорив еще немного со старшиной и выяснив все интересовавшие меня вопросы, я подарил ему большую плитку шоколада, чем, он остался вполне доволен. А, закопанную у забора, грелку с медицинским спиртом, я пока оставил, как НЗ, для возможных случайностей.

С пакетом фурнитуры я поднялся наверх. У нас в расположении было шумно. В роту вернулись с занятий ленинградцы и с усмешкой, уже бывалых военных смотрели, как наши парни старательно пришивают погоны и подворотнички.

Буквально спустя несколько минут, вслед за мной зашел и Максимов:

— Ну, вот, а говорил, не получится. — Хитро улыбнувшись, сказал он: — Я командную косточку сразу вижу.

Вслед за Максимовым зашел еще один преподаватель нашей военной кафедры майор Иван Алексеевич Михайлов. Они, с улыбкой, оглядели всю нашу суету, сказали, что сегодня у нас на ужин будет сухой паек и вода из под крана, а вот завтра, мы уже поставлены на довольствие, и чтобы строем и с песней явились на завтрак. А вот после завтрака уже начнется настоящая учеба.

И, распространяя запах коньяка, удалились.

Я после ухода наших офицеров пошел на половину ленинградцев и разыскал их командира. Это был молодой парень — младший лейтенант. Где он получил свою звезду на погон, я у него не поинтересовался. Но мы быстро договорились с ним, что еще пару дней дежурство по роте они возьмут на себя, а я обязуюсь уже послезавтра отправить в наряд дежурного по роте и дневальных и далее составим общее расписание.