Скорая привезла молодого пьяного парня с травмой лица, мы ему отмыли грязь и кровь и выяснили, что там только ушибы и ссадины, но, учитывая, что он спал, на всякий случай оставили в коридоре, мало ли это начинающаяся кома после травмы, которую мы не видим. Травматолог еще не приехал, и мы пошли опять поболтать. Неожиданно из коридора послышался шум, когда мы вышли, то увидели, что парень сидит на кушетке и ощупывает свою челюсть, и не понимает ничего, что мы ему говорим. Мы кое-как его опять уложили, но он скоро стал агрессивным и пытался драться с нами. Как мне хотелось его треснуть, просто кулаки чесались! Пока мы с ним боролись к нам зашел травматолог Александр Сергеевич, ростом он был, пожалуй, с меня, а вот в ширину в два раза шире. Опытным глазом он оглядел больного, и сказав:

— Здоров. — Вывел его на крыльцо и отвесил ему такого пендаля, что парень рыбкой улетел на землю где, полежав несколько минут, отправился искать на свою задницу следующих приключений. Зайдя во внутрь, Александр Сергеевич с раздражением сказал:

— Что сразу не мокли его отсюда наладит. Меня ждали?

На что Ругоев с гаденькой улыбкой сказал:

— Та, Алексантр Сергеевич мы таккое дело без вашеко разрежения никак не мокли зделать.

Александр Сергеевич взвился:

— Перестань меня передразнивать я такк не говорю.

И мы все вместе дружно засмеялись.

Но на этом все приключения еще не закончились. В одном из корпусов больницы на первом этаже было расположено кожно-венерологическое отделение, но как обычно кожные больные в нем не лежали, а лежали в основном больные сифилисом. Так вот когда больной узнает что у него сифилис, то обычно это сопровождается определенными психическими расстройствами, депрессиями, подавленным настроением. Но когда он или она попадает в стационар и вокруг нее десятки таких же людей, и к тому же оказывается, что сифилис довольно хорошо лечится, то у больного наступает откат у некоторых доходящий до эйфории. Они начинают радоваться жизни, а это значит, что надо сбегать в магазин за бутылочкой. А потом ночью в отделении уже нет женских и мужских палат, а есть общие где пьют, веселятся ну и все остальное. А бедная медсестра и санитарка, закрывшись на замок, тихонько сидят в сестринской. И как часто бывает, это веселье заканчивается дракой.

И вот нам такая медсестра позвонила по внутреннему телефону, когда еще не стемнело, и дрожащим голосом попросила вызвать милицию. Когда приехала милиция, мы с Ругоевым вышли посмотреть, что там происходит. В черный воронок уже усадили несколько человек и два милиционера подкрадывались к пьяной женщине, сидевшей на подоконнике. Неожиданно она повернулась к милиционерам и закричала:

— Вот, как сейчас плюну на вас и с нами будете лечится.

Оба служителя порядка резко отпрыгнули назад, и сказав:

— Да ну ее, нам и этих хватит. — Отправились в отделение.

Мы же с Сережкой, устав от смеха, пошли обратно, надеясь, что нам, наконец, то удастся поспать.

Пятый курс начался уже привычной рутинной учебой. Работу я по-прежнему не бросал, она не очень утомляла меня, служила достаточным подспорьем для нашей семьи. Жили мы скромно, без изысков, так, как ходить по родственникам за деньгами не очень хотелось. Мне было хорошо и надежно с Аней, и я надеялся, что ей также хорошо со мной. О будущей разлуке я пока не очень задумывался, хотя Аня иногда начинала беспричинно лить слезы, напоминая мне ее прошлый школьный имидж плаксы.