— А ты Сережа дезинфицируй руки после осмотра. — Ласково сказала мне пожилая акушерка. — Вон видишь, рядом с раковиной грелочка висит. В ней хлорный раствор, так, что посмотрел больную, полей руки хлорочкой а потом помой с мылом.

Я, уже привыкший в восьмидесятых и девяностых годах при всех осмотрах пользоваться перчатками, с дрожью смотрел на эту страшноту. А в моем воображении на кончиках моих пальцев уже расцветали сифилитические шанкры. Но делать нечего и я поливал руки хлоркой. Уже после десятой посетительницы руки у меня были шершавые, а к концу приема покрылись трещинами. Я шел домой после трудового дня, приняв пятьдесят женщин, и у меня в голове все вертелся известный анекдот о гинекологе, которого судили за убийство девочки, которая попросила у него десять рублей, за то, что она покажет ему свою пиписку. На следующий день я пришел в консультацию с перчатками, взятыми в больнице, и призрак шанкра на пальце меня уже не беспокоил.

Начало дня было таким же, мой доктор с удовольствием уселась пить чай с акушеркой а я работал за двоих. Все было как и вчера, когда вдруг распахнулась дверь и в нее зашла Светка Ильина. Она посмотрела на меня, поздоровалась, и легкая краска смущения появилась на ее щеках. Я уже хотел позвать из-за перегородки гинеколога, чтобы та посмотрела мою бывшую одноклассницу, как Света без слов сняла трусики и полезла на гинекологическое кресло. И пока я выбирал зеркала, она, лежа с раздвинутыми ногами на кресле с удовольствием болтала со мной расспрашивая, как мы с Аней живем, передавала ей приветы, и жаловалась на задержку. Я посмотрел ее и ничего, не обнаружив, посоветовал ей придти через пару недель, чтобы снова ее посмотрели. Света оделась, и еще несколько минут поговорив со мной, ушла. Я же думал про себя, что можно прожить еще три жизни, но мужчина никогда до конца не сможет понять такое загадочное существо, как женщина.

Этим вечером мне нужно было на дежурство в больницу. Пришел я злой и уставший. По дороге размышлял, что недаром гинеколог сразу переложила на меня всю работу, если они так работает каждый день, то это просто ужас. Ведь когда я уходил из консультации, уже весь коридор был полон женщин пришедших к врачам, работающим во вторую смену. Конечно, ведь это приступило к деторождению мое поколение — родившихся после войны, и этот бум только начинается. И самое интересное никто никаких материнских капиталов нам не обещает. Но зато детская коляска стоит двенадцать рублей, а распашонка пятьдесят копеек, и детское питание пусть и в меньшем количестве, зато натуральное и дешевое. И в детском саду, если предложить деньги за прием ребенка заведующая наверно упадет в обморок.

Придя на работу, я сразу завалился на диван в гардеробной, благо, что меня никто пока никуда не вызывал. Полежав часа полтора я все же отправился в приемный, где сегодня вновь хозяйничал Ругоев. Тот снова мне начал истории о своих победах, рассказал о визите в ИТАР, где он попытался пообщаться за чаем с медсестрами. После этого он спустился вниз в приемный покой, куда через несколько минут пришел Петр Анатольевич и в «ласковых выражениях» объяснил нашему Казанове, что девочки в ИТАРе для него табу, и что эти девочки только для сотрудников отделения и то не для всех. Мы поржали над такой ревностью, обозвав Петра Анатольевича собакой на сене.