Собственно, неясно было, так ли зовут эту девушку – до сих пор она не произнесла ни слова. Но на бейдже, приколотом к ее форме, было написано именно это имя.

– Не знаю, – покачала головой Вера Ивановна. – Когда я забежала сюда, она так и сидела. Пока Ирина не проявила агрессии, не выгонять же ее за порог на верную смерть.

– Это большой риск – оставлять ее тут! – заявила Светлана. Они с Дианой устроились так, чтобы быть как можно дальше от Ирины.

Вера Ивановна подумала, что напрасно пустила сюда эту женщину: было в ней что-то неприятное.

– Открыть дверь для вас тоже было рискованно. Но вы же не возражали, – сухо заметила она.

Светлана поджала губы, но не нашлась с ответом, вместо этого сменив тему:

– Как вы тут оказались?

– Пришли с мужем поужинать, – коротко ответила Вера Ивановна. Вспоминать о случившемся было невыносимо.

– А ваш муж… он… – Светлана забуксовала, не зная, как продолжить и вообще стоит ли продолжать.

– Папу убили.

Это были первые слова, которые произнесла Диана, оказавшись внутри.

Светлана крепче прижала к себе дочь.

– Не надо, солнышко, – мягко проговорила она, но дочь словно не слышала. Видно, и в самом деле полезно бывает проговорить страшное, выпустить его из себя, не запирать в душе. Иначе можно попросту тронуться.

«А я вот не могу, не хочу. И потихоньку схожу с ума», – подумала Вера Ивановна. Мысль не причинила боли, хотя правда часто бывает болезненной.

– Их было двое. Они пришли к нам в дом и набросились на папу как звери. – Диана говорила монотонным голосом, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, но не выпуская руки матери. – Папа так кричал, кровь текла… А потом одна из них сломала ему шею. Этот звук, он был… – Девочка поднесла ко рту сжатый кулак, словно не желая, чтобы вырвалось еще хотя бы одно слово.

Светлана прижала дочь к себе.

– Господи… Как же вы спаслись?

Диана вопросительно поглядела на мать, будто тоже ждала ответа.

Ирина смотрела на Светлану во все глаза, и Вера Ивановна уверилась в своем предположении о том, что она отлично все слышит, понимает, просто по какой-то причине не говорит.

– Я раскладывала вещи, Дианочка была в своей комнате. Дамир вышел из ванной. Долго пробыл там, минут сорок. Я особо не удивилась – не впервой. Мне всегда казалось, он прячется там, скрывается. От меня, от жизни. – Она вздохнула и потрясла головой, отгоняя непрошеные мысли. – В общем, Дамир вышел, и мы так хорошо поговорили с ним. Что-то такое промелькнуло… Знаете, как бывает: живешь с человеком и в итоге привыкаешь настолько, что перестаешь замечать. А тут мы будто заново познакомились.

Глаза ее налились слезами, и некоторое время Светлана молчала, пытаясь справиться с собой. Вера Ивановна не стала утешать ее. Во-первых, любые слова в подобной ситуации покажутся дежурными, банальными. А во-вторых, она знала: стоит в такие минуты начать успокаивать человека, и он еще больше расклеится.

У Дианы текли слезы. Она оплакивала отца тихо, без всхлипов. Кто знает, возможно, жалела сейчас о сказанном, о содеянном или, наоборот, несделанном и невысказанном.