— Они поднимают Веселого Роджера, — воскликнул Банс, — старый наш черный флаг с черепом и песочными часами! Вот это здорово!

— Песочные часы отсчитывают сейчас наше с тобой время, Банс, и песок высыпается быстро. Но палите же, ребятки, палите! Глубокое море или синее небо — все лучше, чем веревка на конце рея.

Наступила минута мертвого, мучительного молчания: шлюп пиратов, преследуемый по пятам, продолжал на ходу отстреливаться, в то время как быстро настигавший его фрегат почти не отвечал на выстрелы. Наконец суда сблизились, и стало ясно, что военное судно намеревается не потопить шлюп, а взять его на абордаж, очевидно, для того, чтобы воспользоваться находившейся на пиратском судне добычей.

— Эй, Гофф, эй, боцман! — закричал Кливленд, в пылу азарта забывая, что они не могут услышать его команду. — На шкоты и галсы! К повороту приготовиться! Дайте по ней продольный залп, когда вы пройдете у ней под носом, а потом сразу поворот, и отходите другим галсом, и летите, как дикий гусь! Эх, паруса у них заполаскивают, руль под ветром… в воду бы их всех! Вовремя поворота сделать не сумели, и фрегат их сейчас захватит!

В самом деле, маневры обоих судов во время погони настолько приблизили их к берегу, что Кливленд в свою подзорную трубу мог видеть, как матросы военного корабля неудержимой лавиной ринулись с реев и бушприта на шлюп и их обнаженные тесаки засверкали на солнце; но в этот решающий миг оба судна окутало облако густого черного дыма, внезапно поднявшегося с палубы захваченного разбойника.

— Exeunt omnes! — произнес, сжав судорожно руки, Банс.

— Конец и «Баловню фортуны», и его команде! — произнес одновременно с ним Кливленд.

Но дым быстро рассеялся, и обнаружилось, что разрушения были только частичными: по недостатку пороха пиратам не удалась их отчаянная попытка взорвать свое судно вместе с «Альционой».

Вскоре после окончания боя командир «Альционы» Уэдерпорт прислал офицера с отрядом морской пехоты в замок Стеннис с предложением выдать захваченных гарнизоном замка морских пиратов, в частности, Кливленда и Банса, командира пиратского судна и его помощника.

Предложению такого рода не было возможности противиться, хотя Магнус Тройл от всей души желал, чтобы кровля, под которой он находился, могла бы считаться убежищем хотя бы для Кливленда. Но офицеру даны были самые строгие указания, и к тому же он прибавил, что капитан Уэдерпорт предполагает ссадить на берег также всех остальных пленников и отправить их под надежной охраной через весь остров в Керкуолл, для того, чтобы преступники были предварительно допрошены гражданскими властями, а потом уже отправлены в Лондон, дабы предстать перед верховным судом адмиралтейства. Магнус вынужден был поэтому ограничиться просьбой, чтобы с Кливлендом хорошо обращались, не ограбили его и не лишили личного платья, на что офицер, пораженный благородной внешностью пленного капитана и невольно сочувствуя его положению, охотно дал согласие. Добрый юдаллер хотел было сказать самому Кливленду что-либо утешительное, но не мог найти слов и только грустно покачал головой.