. Ключевой в этой обширной цитате из «Современных будзюцу и будо» Донна Дрэге-ра является последняя фраза. Одновременно с победой над Японией Соединённые Штаты начали перелицовку бывшего главного противника в главного союзника. Стало абсолютно ясно, что Японии как врага больше не существует. Изменилось и отношение к проявлениям национализма. Уже в августе 1951 г. в своих правах были восстановлены 2457 «милитаристов и ультранационалистов» различных категорий. Под надзором полиции были оставлены только «самые отъявленные», в том числе уже знакомый нам Окава Сюмэй и последний председатель Гэнъёся Синдо Кадзума[82], а к 28 августа 1952 г., когда был официально восстановлен суверенитет Японии, из 46 068 националистов под надзором оставались только 208 человек (вскоре и они вернулись к обычной жизни)[83]. Естественным образом отпадал и смысл репрессий в отношении главного и традиционного оружия нового союзника — бусидо во всех его проявлениях. Наоборот, стало критически важным научиться использовать это оружие в отношении нового врага — Советского Союза, первое столкновение с которым случилось уже в 1950 г. во время Корейской войны[84]. Вчерашние смертельные противники — американцы и японцы — объединились в борьбе против общей угрозы в лице СССР. Но ещё до этого, как следует из документов, дзюдо и другие виды будо начали проникать в среду военнослужащих оккупационных сил[85].

«С началом Корейской войны были официально сняты все запреты на занятия как классическими, так и современными дисциплинами, и было вновь открыто общество Бутокукай. Главнокомандующий союзными войсками распорядился, чтобы японское правительство в отсутствие союзных войск взяло на себя обеспечение внутреннего порядка, поскольку войска нужны были на корейском фронте, и создало национальные полицейские резервы. С этой поры и стали беспрепятственно заниматься классическими, а также и современными будзюцу, созданными с целью обучения полицейских, а кэндо и дзюдо были выбраны основными средствами физического воспитания для всех японских полицейских», — вспоминал Донн Дрэгер[86].

Участие американских военнослужащих в корейской войне, а также их пребывание в том или ином качестве в Японии тех времен послужило мощным стимулом для развития общей культуры единоборств сначала в Америке, а потом и во всем мире. Самый яркий и известный пример такого воздействия — Чак Норрис, увлёкшийся корейскими единоборствами во время своей службы в этой стране, а потом «перешедший» на каратэ. Но легендарный актер попал в Корею уже позже — в 1959 г., а вот один из отцов современного европейского каратэ, обладатель 10-го дана и выдающийся дзюдоист (9-й дан) голландец Йон Блюминг впервые познакомился с дзюдо, оказавшись в токийском госпитале после ранения, полученного в Корее в начале 1951 г. Вот как он сам вспоминает об этом: «В эти дни нам устроили экскурсии по Токио. В числе достопримечательностей, которые мы посетили, был и институт дзюдо Кодокан. Пожилой мастер по фамилии Мифунэ провел для нас показательные выступления. Он был обладателем высшей мастерской степени в