В ленинской комнате стоял стойкий запах одеколона «Шипр» и сапожной ваксы.

Со стен строго смотрели портреты членов политбюро. Наверху мёртвым химическим светом светила люминесцентная лампа.

В Покровском словно черви-паразиты явно дремали гены большевистского агитатора.

-Наши отцы и деды проливали кровь, чтобы мы могли учиться, жить в

прекрасном обществе, строить коммунизм! А вы? Я не знаю, как это можно

назвать!

Покровский возвысил голос:

-Это самое настоящее вредительство! Этот человек запятнал честь воинов комсомольцев- Олега Кошевого... Павлика Морозова!

Капитан Камышов поперхнулся, Павлик Морозов никогда не был комсомольцем.

Мы тихо заржали. Родной дедушка рядового Черния в молодости служил у Степана Бандеры. Гриша сам с гордостью рассказывал нам об этом.

Покровский завершил свою речь почему то обращением к Коту.

-Вы меня поняли, рядовой Иванов?

-А чего сразу я? – подумал и спросил Кот, глупо ухмыляясь.

Ещё в бытность замполитом роты лейтенант Покровский поймал рядового Иванова за слушанием западной радиостанции. После этого радиоприёмник был немедленно изъят из ленинской комнаты, но Покровский периодически напоминал Коту о его проступке.

Ответственный по части отчеканил.

-Молчите уж Иванов. Нам известно, кто на ноябрьские праздники облевал крыльцо штаба. Имейте в виду, что я передам информацию о этом в особый отдел. Повернулся ко мне:

-Проводите меня, товарищ сержант!

На крыльце он взял меня за пуговицу, принюхиваясь к моему дыханию.

-Вы же человек культурный, книги читаете. Офицером хотели стать. Что с вами, происходит? Почему вы не предпринимаете никаких мер?

Старший лейтенант Покровский глядел на меня как на человека, оказавшегося в дурной компании.

Я промолчал. Если бы я только сам знал, что со мной происходит.

Секретарь парткома батальона посуровел.

-Вам надо сделать выводы!

После ухода Покровского ротный тоже уехал домой. Перед отъездом он собрал старослужащих и погрозил нам кулаком.

-Ну не дай Бог меня снова вызовут!

После его отъезда обнаружились новые пьяные. Они бродили по казарме грохоча тяжёлыми сапогами. Несколько раз Коняев с Андреевым звали меня выпить. Я отказывался.

Перед тем как пойти спать я вышел на улицу и запрокинув голову долго смотрел на звёзды. До тех пор, пока у не меня закружилась голова. Приближался 1982 год. Мой год!

Ночью сквозь сон я слышал, как кто-то скрипя хромовыми сапогами подошёл к моей койке и долго вдыхал носом воздух в нашем проходе.

* * *

Первое утро нового года начиналось как обычно.

Андрюха потягивается:

-Эх! Какой мне сейчас снился сон! Утро. Сеновал. На завтрак парное молоко с пенкой. Передо мной красавица в зелёном плащу, а я её на хер тащу!

У тумбочки похмельный голос:

-Рота! Подъём!

Кот не встал. У него не было сил.

Проснулся он от того, что кто-то тряс его кровать. Рядовой Иванов приоткрыл заплывшие глаза, сфокусировал взгляд на знакомом лице. Присмотрелся — офицер. Закрыл глаза, видение исчезло, но тряска не прекратилась: «Просыпайтесь, товарищ солдат, я ответственный по части». Старший лейтенант Покровский, лично контролировал пробуждение старослужащих нашей роты.