Нас одолевали сомнения и комплекс неполноценности. Больше всех страдал Шурка. Он спросил:
- Бабай, ты же страшный как моя жизнь. Чем ты её взял?
Быхадыров задумался:
- У меня интеллект есть, Шурик. Культур- мультур. Меня сержант научил, как английский король бля, вызвал к себе писателя и говорит ему, ты бля, давай, напиши мне короткий рассказ, про королеву, бля, трах и тайну. Кто короче всех напишет, тот, бля, и победил. Победил тот, кто написал:
Приходит к королю королева и говорит: «Бля! Я снова залетела и опять не знаю, бля, от кого».
Все заржали, только Гельман всё думал. Потом едко спросил:
- Бабай, а ты не путаешь количество половых актов, с количеством фрикций?
Внезапно дорогу нашей машине перегородили деревенские мотоциклисты. Машина встала. Разломав чей-то забор, местные жители кинулись на нас в рукопашную.
Как и должно было произойти, победила могучая советская армия. Аборигены бежали, на ходу заводя свои драндулеты.
* * *
По ночам я не спал. Считается, что если я не выезжаю на выезды, то должен нести службу. Типа охранять сон товарищей. Я смотрел в окно.
В курилке сидела Венера. В руках фарфоровая тарелка. А в ней – целая горка спелых, тёмно-бордовых вишен из компота.
Она улыбалась. Задумчиво брала ягоду пальцами и осторожно подносила к своим губам. Склоняла голову набок.
Её движения были медленными, очень медленными и интимными.
Чудовищная грешность была в этом его действе. Чудовищная.
Огромная эротичность. Как обещание запретной грешной любви.
Я знал, эти вишни не для меня. Не на моих губах они распустятся красной кровью. И сладкий яд зелёных глаз не для меня…
Я шагнул к ней.
Поразительно устроен человек! Ведь знаю же, что не выйдет из этого ничего хорошего, но делаю. Зачем?
У неё были острые, какие то детские лопатки. Она тихо стонала и вздрагивала, словно золотая бабочка, крылья которой были были зажаты в моём кулаке.
* * *
Среди ночи меня разбудил Дениска.
- Пей!– сказал он мне и протянул темную тяжёлую бутылку.
Я приложился. Сделал несколько больших глотков. Тёмно-красные капли вина залили гимнастёрку
- Мерси, - сказал я. - Собака оживая, встаёт из под трамвая...
Дениска аккуратно заткнул бутылку пробкой. Положил её в карман галифе.
- Пошли, - снова сказал Дениска.
Шурка, видимо совершенно обессилев, лежал посреди степи, положил голову на большой рогожный мешок.
Я тронул его за плечо.
- Шурик, ты упал? Тебя сразила вражеская пуля?
Шурка приподнял голову, его лицо выражало чрезвычайную сосредоточенность.
- Нет, бля. Я слишком резко лёг!
Через минуту Гельман снова спал.
- Пьяный, что ли? — спросил я.
- Как свинья, - Дениска икнул, - и даже хуже!
- Это ты его напоил, рядовой?
- Ничего подобного. Он пил сам!
- А бормотуха отткуда?- Спросил я.
- Оттуда!- Ответил Дениска и снова икнул.- Шурка нашёл. Ты же знаешь у него нюх на спиртное и звездюли. Наверное «партизаны» сперли.