— Егоров что, обещал на вас донести? — спросила Мила, уже понимая, что судьба партнера Орехова незавидна и печальна.

— Да, он начал угрожать, кипятился, брызгал слюной! Полез к Орехову драться… Мешков решил вступиться за босса и случайно, в драке, Егорова убил.

— Ой, паршиво-то как… — протянула Лариса, начиная понимать, насколько все ужасно.

— А случилось все это на даче Орехова. Представляете, лежит на полу только что убитый Егоров, и тут появляетесь вы!

— Я?! — ахнула Мила.

— Вы, вы! Входите в дом и направляетесь прямо в ту самую комнату, где только что произошло убийство. Все в шоке, не могут прийти в себя, двинуться с места… И тут Дивояров говорит: «Надо всем притвориться пьяными. Авось обойдется!» И мы притворились. Убитый Егоров тоже сошел за пьяного. Мы положили его на диван. По крайней мере, я думал, вы купились.

— А кто думал по-другому?

— Дивояров и Отто Швиммер.

— Эта лысая крыса? — возмутилась Мила. — Неужели по моему виду было не ясно, что я ни о чем не догадалась?

— Дивояров боялся, что когда вы узнаете, что Егоров пропал, и именно в тот день, когда валялся вроде бы пьяным на вашей даче, то все поймете!

— У него преувеличенное представление о моей сообразительности, — пробормотала Мила. — И что же было дальше?

— Ну… Дивояров сразу заявил, что вас надо убрать. Орехов вроде бы сначала возмутился, начал отговаривать его, но в конце концов сказал, что пусть это произойдет, но он знать об этом не хочет. Никаких, говорит, подробностей!

Мила и Лариса переглянулись. Одна поджала губы, вторая тяжко вздохнула. Рушилось их хорошее отношение к мужчинам в целом и к подлецу Орехову в частности.

— Но тут, — увлеченно продолжал повествовать похожий на перевязанную ниточкой требуху Лушкин, — взбухнул Мешков: «Я, — говорит, — за всех вас не собираюсь отдуваться. Я грех, — говорит, — на душу взял, защищая ваши интересы. И мне предстоит еще один взять». Он имел в виду Вику Ступавину. Дело в том, что Вика привезла Егорова на дачу, а вечером должна была его забрать.

— Соврали бы, что он уже уехал! — всплеснула руками Лариса.

— Дело в том, что Егоров, видно, еще когда ехал на общее, так сказать, собрание, собирался устроить бэмс. И здорово боялся. Так вот он Вику предупредил. Она постоянно названивала и требовала Егорова к телефону. Говорила: «Он должен быть там! Дайте его, хочу услышать его голос!»

— Ага, — пробормотала Мила. — Теперь понятно. Когда Егорова не позвали к телефону, она тоже стала опасной.

— Вот именно. Мешкову, однако, удалось убедить ее, что с Егоровым все в порядке, просто он решил выйти из дела и уехать из страны. Поехал, мол, визы оформлять. Дело спешное, звонить ему было некогда. Почувствовав, что отношения у Егорова с Викой были не просто дружескими, он еще добавил, что завтра Егоров заедет за ней. Пусть, мол, Вика собирает вещи и не забудет заграничный паспорт. А поехал он на следующий день за ней сам. Чемодан ее с документами он потом привез Дивоярову.

— Зачем? — спросила Мила.

— Вроде как хотел всех нас кровью повязать. И от вашего убийства по той же причине отказался. «Я, — говорит, — не киллер, а наемный служащий, хоть и преданный начальству. Больше никого убивать не стану — и баста». Конечно, ни Орехов, ни Дивояров, а уж тем более немец, не хотели сами руки марать. Они насели на меня и вынудили подкараулить вас и застрелить из пистолета. Я обследовал все места вашего пребывания и остановился на редакции журнала. Там много кабинетов, много людей, затеряться гораздо легче, чем в каком-нибудь дворе, из которого придется убегать на виду у соседей.