— Я, пожалуй, вообще без снотворного обойдусь, — решила Мила. — Сейчас поднимусь к себе, сосну часочек…

Она попятилась к двери, надеясь, что старуха не остановит ее очередной побасенкой, которых у нее в арсенале было видимо-невидимо.

Борис тем временем весь извелся от нетерпения.

— Что, не удавалось завладеть тростью? — спросил он, как только за Милой закрылась дверь.

— Это было самой легкой частью задания. Сложнее всего — отвязаться от Капитолины Захаровны и уйти.

— Сказала бы, что у тебя живот заболел!

— У меня уже нога заболела. И потом я захотела спать. Если еще и живот — вообще анекдот бы получился.

Едва Мила отошла от двери, как за ней объявились гости. Звонок тренькнул два раза, словно кто-то подавал сигнал. Мила посмотрела в глазок и увидела двух мужчин в рабочих комбинезонах.

— Вы ко мне? — спросила она удивленно.

— Нас Вихров прислал, — понизив голос, сказал один.

— Открывайте скорее! — забеспокоился Борис. — А то скоро Гуркин придет. Будет плохо, если он застанет здесь незнакомцев.

— Мне мешочек от Капитолины Захаровны им отдать? — внезапно спохватилась Мила. — Или Вихров сам за ним явится?

— Сам, сам! — прошипел Борис.

Дядьки в комбинезонах тем временем зашли в комнату. Не обращая никакого внимания на Милу и Бориса, они расковыряли плинтус и лазили под потолок, чтобы обследовать кромку обоев.

— Что это они делают? — шепотом спросила Мила.

— Я не знаю, — пожал плечами Борис. — Вероятно, что-то важное и секретное. По крайней мере, Гуркин об этом знать не должен.

Когда люди Вихрова собрались уходить, Борис тоже засуетился.

— Я буду наверху, — пообещал он. — Если что — кричите что есть мочи.

— Пока еще у меня есть овчарка, не забыли?

— А что овчарка? Овчарку можно того…

Оставшись одна, Мила начала изводить себя мыс лями о Татьяне и через некоторое время поняла, что ей необходимо чем-то заняться. Впрочем, до прихода Гуркина оставалось совсем немного времени. Она и глазом не успела моргнуть, как он очутился на пороге.

— Здравствуй, Тыквочка! — радостно сказал Гуркин и протянул ей целлофановый пакет. В пакете обнаружилось грамм двести польских леденцов «Зебра». — Это тебе, — смущенно добавил тот и стал снимать верхнюю одежду.

«Может быть, жена и в самом деле обеспечивает его всем необходимым, но денег не дает? — подумала Мила. — А как же тогда его научная работа? Она ведь не совсем бесплатная. На карманные расходы зарплаты должно было бы хватать». Пока Гуркин копошился в ванной комнате, умывая лицо и руки, Мила бестрепетно обыскала его одежду, но не нашла ровным счетом ничего подозрительного. Тогда, махнув на него рукой, она отправилась готовить пищу, а заодно замочила в тазике кухонные полотенца.

«Если типы, подосланные Вихровым, наставили здесь аппаратуры, она все равно ничего им не покажет, кроме дремлющего Гуркина», — думала Мила, проходя мимо дивана, с которого доносилось мерное посапывание. Проснувшись, Гуркин пообещал, что явится по распорядку — послезавтра. Короче говоря, эпизод с его приходом и отбыванием положенных часов в квартире оказался скучным и неинтересным.