Но он не был рад.
Начо снова оседлал коня и, пришпорив его, поскакал прочь.
Глава 4
Начо все еще не остыл после небольшой перепалки с Грейс, когда вернулся в имение.
Он позвонит Элиасу и все ему откровенно объяснит. Он объяснит, что Грейс следующим же рейсом вернется домой, и если Элиас не сможет предоставить достойную замену, Начо придется искать другого эксперта для оценки его вина. Он надеялся, что Элиас сможет найти специалиста, в котором они оба будут уверены.
Он должен был знать, что в жизни не бывает все так просто.
Трус? Его никогда в жизни никто не называл трусом, не говоря уж о пожилом виноторговце.
Женоненавистник? Хорошо. Пожалуй, так его несколько раз называли.
По правде говоря, разговор с Элиасом не получился.
Начо предвзято относится к Грейс? Он посмел осуждать ее, не дав ей возможности проявить себя? У Начо предубеждения против людей с ограниченными возможностями? Или, может быть, он побоялся предоставить свои вина на суд настоящего эксперта? Должен ли Элиас начать беспокоиться? И вообще, у него нет времени на подобную ерунду!
И все это было сказано в весьма гневном тоне.
И что ответил Начо?
Он не согласился ни с одним из пунктов обвинения! Он был самым непредвзятым человеком из всех, кого знал.
Он подчеркнуто спокойно разговаривал с Элиасом. Последний раз, когда он дал волю чувствам, дело закончилось трагедией.
— Дай Грейс шанс, — настаивал Элиас. — Ты не будешь разочарован.
«Что я теряю? — рассуждал Начо. — Я могу найти другого эксперта, пока Грейс сделает то, что сможет сделать».
Позволив Элиасу выплеснуть весь гнев, Начо заверил его, что ради него он даст Грейс несколько дней.
— Очень любезно с твоей стороны, — отрезал Элиас и положил трубку. Их сотрудничество было взаимовыгодным, так что пока Грейс остается.
Как бы Грейс его ни интриговала, он бы отправил ее домой прежде, чем эта интрига обернулась чем-то большим. Если прошлое его чему-то и научило, так это тому, что женщина может разочаровать настолько, что отношения закончатся настоящей катастрофой.
Спешившись у ворот коттеджа, в котором жила Грейс, Начо привязал коня у забора. Он постучал в дверь, и собака ответила громким лаем. Выровняв дыхание, Начо услышал, как Грейс пробормотала слова благодарности Бадди ласковым голосом, а затем он услышал, как она прошла в сторону двери, чтобы открыть ее.
— Начо, — сказала она совсем другим голосом, далеко не таким ласковым, как с собакой.
— Как ты узнала, что это я? — спросил Начо. Он пришел сразу после разговора с Элиасом, и его нервы были натянуты как струны.
— Я всегда пойму, что это ты, — вздернула подбородок Грейс, чувствуя воинственный настрой Начо. — У твоего коня характерная поступь. И твой стук в дверь тоже очень узнаваем. Я удивлена, что ты ее не выбил. Я за милю почувствовала твое напряжение.
— Напряжение? — переспросил он.
— Вот именно, — ответила она. — Итак, чем я могу быть тебе полезна, Начо?
Ни одна женщина не смела говорить с ним подобным образом, разве что его сестра Лусия. Была ли такая манера общения неким защитным механизмом с тех пор, как Грейс ослепла? Она теперь всех отталкивает от себя?