Она закончила свое эмоциональное объяснение. И повисла тишина.

Кирт отвернулся, задумчиво глядя в окно. А Марианна вдруг почувствовала себя совершенно опустошенной, обессилевшей от эмоций и чувств, которые вложила в свою отповедь, разрешив себе выпустить все то изматывающее, изводившее, накопившееся в душе мутным осадком за неполный год их бесконечных разбирательств, все то, что достало ее до глубин, до потрохов в тупом, упертом противостоянии Константина бывшей жене. И в этот самый момент она отчетливо поняла, что больше не станет ни разговаривать с ним, ни взывать к его разуму и чувствам, ни пытаться о чем-то договариваться. Нет так нет – пусть остается при всех своих надуманных обидах, уязвленности, мести и желании сделать ей побольнее, наказать. И хрен бы с ним – пусть живет с этим желанием отомстить и дальше. Все. Хватит.

– Да, – прервав молчание, вздохнул Константин, продолжая смотреть в окно. – Даже восемнадцатилетней девчонкой ты была женщиной высшего уровня и класса. Гордой, красивой, сдержанной, такой недосягаемой аристократкой, что ли. Все двадцать лет нашей жизни я чувствовал, что мне надо тянуться за тобой, чтобы быть на уровне, соответствовать, и меня всегда поражала твоя непривязанность к богатству, отсутствие зависимости от больших денег и возможностей.

Он повернулся и посмотрел на нее изучающим взглядом.

– Наверное, ты права. Я настолько забылся в этой связи, настолько увлекся Ирэной, что не понял, что оскорбляю тебя, не просчитал твоей реакции. Но я не хотел тебя терять. Не хотел. Надеялся, что перебешусь, нагуляюсь, а потом как-нибудь с тобой улажу все разногласия, – неожиданно честно признался Константин.

И то ли в нем всколыхнулись воспоминания об их, в общем-то, счастливой и достаточно светлой семейной жизни, то ли былая любовь к жене, то ли упоминание Марианной о том неоспоримом факте, что, наказывая и унижая ее, он теряет свое лицо и достоинство, – бог знает, что у него там в мозгах и как повернулось. Но Кирт, еще раз печально глубоко вздохнув, достал телефон и вызвал адвоката, который появился через пять минут, явно находясь где-то неподалеку. И они втроем, прямо там, за столом в ресторане, составили соглашение по большинству пунктов претензий и пожеланий Марианны.

По которому она получала половину стоимости их загородного дома, «отступные», так сказать, новую квартиру в Москве, в два с половиной раза меньшую, чем их бывшая общая, но в элитном новострое недалеко от центра города. Марианне оставались ее машина, ее вещи и драгоценности, подаренные мужем за всю их совместную жизнь, и, разумеется, ее бизнес. Также Кирт брал на себя все расходы на нужды и содержание детей. И если Максим был уже в достаточно большой степени человеком самостоятельным, жил отдельно от родителей и даже несколько раз заработал весьма неплохие деньги сам, то для Кирилла этот пункт договоренности был весьма актуален.

Открытым остался лишь вопрос постоянного проживания младшего сына четы Киртов Кирилла с одним из родителей.

– А чем занимается Максим? – спросил Ян, когда Марианна замолчала, погрузившись в воспоминания. – Ему сейчас сколько? Двадцать?