— Что? Сколько? Аааааааа…

И я правда не подозревала у себя таких резервов.

— А если я тебе отсосу, ты ответишь, сколько тебе лет? — я повернулась к нему лицом и провела губами по острым бледным скулам, по прикрытым векам, по тонкому носу, закончив поцелуем-укусом, на который он тоже ответил укусом.

Мои пальцы как раз нащупали его все еще стоящий твердый жилистый член, и эта выносливость уже начинала пугать.

— Ты так хочешь это узнать или ты так хочешь надеться своим развратным ртом на мой хуй? — уточнил Люций.

Боюсь, что я затруднилась с ответом.

К счастью, больше выбирать не пришлось. Я смотрела ему в глаза, пока сжимала увитый жилами как сухое дерево ствол. Мне казалось, или в черноте ночи загорелись алые искры, когда я сжала пальцы чуть сильнее.

— Надо же, какая ты любопытная, — прокомментировал Люций, выпрямляясь и поднимая меня. Он стоял на кровати на коленях, а меня поставил перед собой на четвереньки и с такой готовностью ткнулся головкой мне в губы, что у меня возникли сомнения, кто кого развел.

Тихий смешок был мне ответом.

— А заодно про Улю ответишь? — успела спросить прежде чем холодные пальцы легли мне на губы, раскрывая рот, а бедра двинулись вперед — и я обвила языком… хм, чересчур длинный на мой вкус для таких развлечений член. Но было уже поздно…

— Люблю, когда ты молчаливая такая, делом занята, — Люций положил ладонь мне на голову, начал перебирать волосы, распутывая локоны. — Тишина, блять, покой, ни глупых вопросов, ни глупых претензий. Напомни мне, почему мы с этого не начали?

Он помолчал, тяжело дыша, пока мой язык обвивал его плоть. И тут я поняла то, что почти упустила в нашем предыдущем безумии…

Я не просто чувствовала то, как скользит между моих губ его член и нежные прикосновения пальцев к волосам — я еще чувствовала, как… как внизу живота раскрывается горячий гладкий цветок… когда я старалась принять ствол Люция почти до конца, когда всасывала его головку, цветок пульсировал, посылая по всему моему телу волны щекочущего удовольствия.

Когда я сжимала губы сильнее и случайно задевала губами нежную кожу — Люций шипел, а в оттенках наслаждения появлялись ноты боли. Но это еще не все. Каждое мое действие как будто отражалось в коридоре из зеркал, и сначала Люций втягивал носом воздух, когда я щекотала кончиком языка уздечку, потом я стонала от того, как расцветали между ног всполохи удовольствия, потом Люций выдыхал, потому что эти всполохи будили мое собственное вожделение и к тому моменту, как его возбуждение, снова отраженное, приходило ко мне, я уже делала что-то новое и эти ощущения вливались в симфонию разнонастроенных чувств — сильнее и глубже, легче и нежнее, громче, тише, быстрее, — мир заполнялся миллионом различных ощущений и каждое следующее мгновение я уже не просто придумывала, что бы такого изысканного сотворить с вампирским членом, нет, я скорее дополняла разноцветную картину мазками того оттенка, которого недоставало в ней именно в этот момент.

— Ладно, должен признать, что кое-что и ты смыслишь в сексе… — выдохнул он наконец.