– Вроде затрепалась я, у вас дел много, наши разборки неинтересны совсем. – Вика тронула кофейник. – Может, свежий заварить?

– Кофе не надо, спасибо, – ответил Гуров. – Ты большая умница, Вика, очень интересно рассказываешь. Продолжай, пожалуйста.

– Так больше вроде нечего. – Вика хмыкнула. – Да, была она с тем Тихоном вроде как на молельне. Только не в храме, а на даче. Нонка рассказывает, когда он ее повез, она подумала, обыкновенный бардак и пустят ее под трамвай. Вы, господин полковник, такой язык понимаете?

– Я его усвоил еще до твоего рождения. Слушаю.

– Ну, вроде секты какой, но все прилично. Кое-кто ширяется втихую, нюхает, но отца Тихона боятся. Он вроде проповеди говорил, она не поняла ничего, плясали до упаду. Нонка полагает, опоили ее, так как плохо помнит, чем все закончилось. Очнулась она под утро, кроме Тихона, никого, зала прибрана, у нее самой трусики на месте, ощущает, не трогали ее, но в голове гулко. Тихон у окна стоит, что-то шепчет, вроде молится. Ей интересно стало, надолго его молитвы хватит? Она свитерок сняла, лифчик сбросила, груди оглаживает. Тихон подошел, тоже груди огладил, заметил, мол, красивые, но ты одевайся. Соитие со мной, говорит, заслужить нужно. Во я слово какое запомнила. Лев Иванович. – Вика взглянула гордо и повторила: – Соитие!

– Секта, говоришь? – Гуров кивнул. – В наше время дело обычное. Никакого криминала, пусть поют, пляшут, меньше воровать будут. А наркотики? Беда, конечно, но разогнать их с той дачи, так они на чердаках и в подвалах колоться будут.

Гуров был крайне заинтересован услышанным, но вида не подал. Вику не похвалил, не хотел, чтобы она свой рассказ вспоминала, придавала ему особое значение. Вика была разочарована реакцией гостя, видела, он уходить собрался, и, чтобы сыщика задержать, сказала:

– Что интересно, Лев Иванович, Нонка с тех пор пропадать начала, а сейчас если раз в неделю заглянет, так и много, считай. Словно она из блядей в монахини переквалифицировалась.

– Вика, тебе не к лицу похабные слова, – мягко сказал Гуров.

– Какие слова? – удивилась Вика. – Блядь? Нормальное печатное слово. И по ящику говорят. Вы, извините, Лев Иванович, словно из космоса прилетели.

– Я из уголовки и все слова знаю. Но у тебя хорошее, одухотворенное лицо и речь почти нормальная, а что по телевизору говорят, повторять совершенно не обязательно. Признаюсь, Вика, история с ребятами и то, что Антона приучала колоться мадам, меня сильно задели. Однако криминала я пока не вижу. Я знаком с Верой Кузьминичной, она мне не понравилась, только этого мало, просто ничего. Рассказ твой занятный, но сплошная беллетристика. А вот Нонна меня интересует. Тоненькая ниточка, но ниточка. Но ведь ты фамилии Нонны не знаешь и, где девочка живет, не ведаешь.

– Это точно, и в казино она теперь появляется редко, – разочарованно произнесла Вика. – Хотя… Если я скажу мальчикам, что она мне баксы, простите, доллары должна, они Нонку вмиг найдут.

– А она действительно тебе должна? – спросил Гуров.

– Да пустяк, сто долларов, – ответила Вика. – Уверена, девчонка просто забыла.