– Каким образом ты мое имя назвала, как объяснила наше знакомство? – поинтересовался он.
– У меня мужиков много, однажды на вас налетела, потеряла время, и только.
– И я так сразу объявил, кто я и что? Слабовато, – усмехнулся Гуров.
– А вы покойников по угонам машин искали, моим клиентом очень интересовались, даже телефон свой дали, – ответила Вика.
– Похоже, – согласился сыщик. – А за что ты так Сергееву не любишь?
– Ненавижу, – поправила Вика. – И не Сергеева она, Платоша не дурак, расписываться не торопится, хотя Лялек опутала его намертво. Он только с ней мужчина, а с остальными бабами импотент, скоро гомиком станет. Девочкой. Такой ошейник ни один мужик порвать не в силах. – Она рассмеялась. – Когда-то Лялька была девка нормальная. Иностранцев косила под корешок. Ее один немец замуж брал, чуть не в ногах валялся. Она говорит, мол, не дура, своего найду, и нашла. Платоша как к ней в койку свалился, так и растаял. Он пока марку держит, но скоро сдохнет.
Гуров неожиданно для себя напрягся, словно в полной темноте сверкнул лучик света. Он, Платоша, скоро сдохнет, сказала Вика, имея в виду регистрацию брака. А если прочитать фразу прямым текстом, буквально? Наследник погиб, мадам прямая и единственная наследница. Если ноги растут отсюда? А почему нет? Людей убивали и за меньшие деньги. И не такая уж сложная комбинация.
– Лично я за Платона ни за какие деньги не пойду. Да, я проститутка, но партнеров выбираю сама. Душ приняла, чиста и свободна, и никто мне не смеет слова сказать.
– Я не ханжа и не моралист, хотя имею по данному вопросу свою точку зрения, – сказал Гуров. – Ты так живешь, Вера иначе, при чем тут ненависть? – удивился он.
– Мы подругами были, партнершами, так эта сука, как только Платошу окрутила, в его апартаменты переехала, знать меня не хочет. Она мне раз по телефону заявила: «Платиновая, ты не забывайся, я – дама с положением, а ты – панельная блядь. И не звони больше». Я ее, сучку, вилку правильно держать учила. Взбесилась я тогда, позже плюнула, думаю, тебя жизнь накажет. А вскоре в казино Антон зашел, я посидела с ним, рюмку выпила, вижу, парень не в порядке, ну и приехали ко мне. Антон поначалу отмалчивался, стеснялся, позже не выдержал и заговорил.
Вика встала из-за стола, открыла бар, выпила рюмку.
– Стерве Платоши мало оказалось, она и сынка решила к рукам прибрать, – продолжала она. – Шприц-то в руки парню сука сама дала.
Должен быть мужик. В истории обязательно должен иметься мужик, думал сыщик, а вслух спросил:
– А у нее самой-то кто есть? Вика, ты взрослая девочка, знаешь, одноцветных людей не бывает, каждый в крапинку или в полосочку. Неужто Вера Кузьминична никого, кроме себя, не любит?
– У нее мать в деревне под Рязанью. Лялька мать любит, помогает ей, деньжат подбрасывает. А так? – Вика дернула плечиком. – Однажды познакомила меня с мужиком. Красивый, статный, но не от мира сего. Тихий, глаз не поднимает, и Тихоном зовут. Он сучке то ли сводным братом приходится, то ли росли вместе, не поняла, ни к чему мне. Он то ли монах, то ли в постриг готовится.