Коробов дал ей помолчать.
— Так Скирдюк что, и вправду хотел застрелиться? — спросил он, погодя.
Тамара пожала плечами.
— Кто его поймет? Утром я глаза открыла, вижу, он опять балуется. «Хочешь с судьбой поиграть?» — у меня спрашивает. И целится из нагана. Я чуть не в слезы: «Не надо, Степа!» — а он зубы скалит: «Не боись... Тут только всего один патрон в барабане. Остальные я выбросил. Вот, на столе. Можешь пересчитать. Шесть штук», — и в самом деле: прокрутил барабан и дуло к виску приставил, я только подбежать успела, а он уже курок спустил. Вхолостую, слава богу. А потом опять прокрутил — и на меня наводит... — она умолкла.
— А ушла ты, — сказал Коробов, — он же мог и без тебя продолжать это занятие?
— Конечно, мог бы, — согласилась Тамара, — но мне все-таки спокойней немножко стало: патрон-то у него остался один-единственный. И всё! — она неожиданно опустила глаза и надулась, как ребенок, который в разговоре со старшими проболтался о чем-то, но больше слова об этом не скажет, хоть убейте.
— Почему же — только один патрон?
Она молчала.
И тут Гарамов громко хлопнул ладонью по столу.
— Да ты понимаешь, с кем говоришь? Отвечай, когда спрашивают!
Это произвело впечатление. Тамара втянула голову в плечи.
— Ладно, не сердитесь, я скажу, скажу. Теперь — все равно, — она шмыгнула носом и закончила: — Стащила я эти патроны. Шесть штук. И унесла.
— Где они? — быстро спросил Гарамов, делая знак, чтоб Коробов не вмешивался. Все, мол, идет, как надо. С этой девчонкой можно беседовать либо по-свойски, либо вот так — с нажимом.
И Тамара в самом деле торопливо призналась:
— Нету их теперь, — и тут же спросила убитым голосом. — Мне за это много присудят?
— Ты что: потеряла эти патроны? На помойку их выбросила? — спросил Коробов.
Она покачала головой:
— Не-е, — и добавила, вздохнув, — выстрелила их. По мишени. В тире. Наша группа уже разошлась, а тут как раз милиционеры подошли на стрельбу. Я им показала патроны, говорю, мне из нагана пострелять хочется. А они меня и раньше в тире видели. Знали, что я в снайперском занимаюсь. Посмеялись, но наган дали. Я и бабахнула шесть подряд. Опозорилась, конечно. «Тройка», «единица», остальные — «за молоком».
— Как же ты не поняла: надо было об этом сразу, еще на первом допросе сообщить. — Гарамов места себе не находил от негодования.
— Боялась я, — простодушно призналась Тамара. — У нас инструктор на каждом занятии повторяет: не сдашь гильзу стрелянную — головой ответишь. А тут — патроны все-таки. Не гильзы пустые...
— Ладно, Тамара, иди, — разрешил Коробов.
Она не сразу поверила в избавление.
— Нужна будешь — найдем, — уточнил Гарамов.
— Ага... — Тамара проворно выскочила за дверь.
— Ну что теперь? — спросил Гарамов, явно гордясь тем, что это он навел Коробова на подробность с патронами. Впрочем, сам он еще не до конца понимал, какую службу может это сослужить их следствию.
— Вот что, Аркадий, — говорил между тем Коробов, уже затягивая на шинели ремень, — узнай у начальника боепитания в училище, сколько патронов числилось за Скирдюком и не обращался ли он в последнее время с просьбами, чтоб выдали еще. Если у него, как показала Тамара, оставался всего один патрон, многое становится ясным... Я поехал опять в Набережный. Дверь эту, которую мы выдернули, надеюсь, никто из соседей к себе еще не уволок?