Под удивленный взгляд Малыша я снял всю одежду и босиком взошел на самый верх кучи из вещей и трупов.

— Гори, — одними губами прошептал я фразу-активатор, и мир погрузился в пламя. Ткань и дерево занялись первыми, за ними загорелась и плоть, высвобождая сокрытую внутри еще недавно живых тел силу. Ее потоки подобно ветру раздували мое пламя так, что Малыш попятился к стене от жара. Вместе с волнами силы в мой разум хлынули сотни обрывков чужих воспоминаний, и в этот раз я не мог защитится от них яростью стихии. Я сознательно пошел на этот шаг, чтобы исковеркать души убитых нами разумных, чтобы ни один гадский некромант или шаман не смог докопаться до истины.

«… чумазый мальчуган где-то в трущобах обыскивает карманы мертвеца из которого еще медленно вытекает кровь…»

«… удар, еще удар… боль от сломанного носа, слезы в глазах, и я падаю на землю. Новые удары сыплются сверху…»

В жизни жителей трущоб было слишком мало радостных минут: голод, насилие и лишения — вот чем была наполнена их жизнь. Тем не менее. я не терял надежду и продолжал искать в этом ворохе грязного белья что-то ценное. И мне повезло.

«… смотри сюда, крысеныш, — резкий каркающий голос сидящего на голом камне пещеры старика был обращен к юноше, в котором я с трудом, но все же опознал своего недавнего противника — мага крови. — Печать должна выглядеть вот так.

Выверенными взмахами короткого остроконечного ножа старик выводил на земле сложный рисунок из семи пересекающихся линий, затем быстро вписал в разрывы неизвестные мне символы.

— Смотри и запоминай, — снова резко бросил старик, выждал несколько минут, затем стер рисунок ногой. — Повтори…»

Я хотел увидеть, что было дальше, услышать пояснения, но воспоминание резко сменилось новой картиной.

«Прямо передо мной стоял дэв с бледной кожей и бесцветной радужкой глаз, он был лыс, мускулист и казался мне гигантом. Я понял, что наблюдаю картинку от лица ребенка, отсюда и такая искаженная перспектива.

— Тиада, надо бить так, — мужчина сжимал в руке длинный обоюдоострый кинжал и медленно показывал колющий удар в низ живота воображаемого противника.

— Папа, но я не хочу, — заплакала маленькая девочка, сжимающая в тощей ладошке деревянный нож.

— Так надо, — грозно произнес Дамат Кость — лучший воин племени Ледяного Пика, — жизнь сложная штука, моя девочка, и я не хочу, чтобы ты стала ее жертвой.»

Как бы я не старался, но воспоминания о неизвестном рисунке и курсе молодого бойца отказывались повторяться. Неожиданно, я понял, что воспринимал устную речь дэвов (даже не знаю есть ли у них письменность вообще?). Картины жизни других людей складывались в бесконечный хоровод, постепенно вызывая головную боль. Это было тяжело. Чужие воспоминания корежили разум, заставляя проваливаться в иллюзии и проживать все эти моменты, как будто это все происходило со мной. И в то же время было приятно чувствовать, как чужая сила наполняет меня, чувствовать, как уходит усталость от истощения и кровопотери, и как под ее напором мощно пульсирует Сердце мага.

Я плохо понимаю, как работает эта система, но если исходить из объяснений одного знакомого упыря, то структура моей души больше напоминает демонический Анатхон, чем многослойную систему большинства разумных, именно эта особенность позволяет мне поглощать не только силу, но и куски чужих воспоминаний. Хорошо это или плохо? Сложный вопрос. С одной стороны отлично, а с другой — рано или поздно от этого может поехать крыша. Сейчас у меня просто не было особого выбора, надо было замести следы, а более надежного способа под рукой нет. Вопрос в том, сколько я выдержу? Мне не хватает знаний для выводов, но сейчас неподходящее время и место, чтобы заниматься научными изысканиями.