В то время как советское государство заявляло, что находится вне игры, Коминтерн мобилизовал все свои секции для активной поддержки испанских республиканцев и, воспользовавшись ситуацией в Испании, развернул гигантскую, чрезвычайно выгодную для коммунистического движения антифашистскую пропаганду… Москва направила в Испанию большое количество сотрудников спецслужб…
Стефан Куртуа, Жан-Луи Панне
Прежде чем Великая чистка вместе с миллионами жертв захватила его самого, Жак был свидетелем процессов, предшествовавших чистке и предвещавших ее, но это не поколебало его убеждений. Поначалу словом «чистка» называли акции, которые регулярно проводила партия, чтобы устранить людей, на которых возлагали ответственность за экономические неудачи. Позже этим же термином станут называть государственный террор.
Как мог правоверный коммунист, отсидевший в «фашистской» польской тюрьме, секретный агент, готовый пожертвовать жизнью за правое дело, – как он мог подозревать, что его ждет? На самом деле он что-то подозревал и все-таки до последней минуты, до самого ареста ни о чем не догадывался. «Чистка: в России одним и тем же словом называли сталинские чистки, сопровождавшиеся массовыми арестами, и предшествовавшую им “очистку партийных рядов”. Когда я был молодым коммунистом, я однажды присутствовал в России вместе с другими иностранными коммунистами на “комиссии по чистке”. Изначально это была идея Ленина. Поскольку партия так могуча, следовало быть готовыми к тому, что в нее попытаются проникнуть враждебные элементы. Нужно было, следовательно, очищать ее ряды. Вначале процедура выглядела вполне демократической. Чистки происходили публично в каждом учреждении и на каждом предприятии. Присутствие членов партии было обязательным, но мероприятие было открыто и для беспартийных. И все присутствующие имели право задавать вопросы.
Начальство считало, что мы, молодые иностранные агенты, непременно должны присутствовать на этом советском демократическом мероприятии. Все происходило в военном подразделении. Там был очень старый генерал, отличившийся во время Гражданской войны при подавлении Кронштадтского мятежа в 1921 году. В большом актовом зале на возвышении сидела комиссия по чистке. Три или пять человек, непременно нечетное число, чтобы голос председателя был решающим. В комиссии заседали очень старые большевики, в том числе знаменитая Землячка – выдающийся борец с царизмом. Крошечная женщина, крайне худая, волосы зачесаны назад и стянуты в тугой узел, платье очень скромное. Дело было летом, обута она была не в туфли, а в простые тапочки. И она задавала этому почтенному генералу очень строгие вопросы.
Подлежавшие чистке представали перед комиссией по одному. Их спрашивали, с какого времени они в партии, а иногда – по каким мотивам в нее вступили. А потом сыпались вопросы, позволявшие определить, насколько они политически надежны и морально устойчивы. Генерал был очень знаменит, фигура исторического масштаба, поэтому и вопросы ему задавали соответствующие. Но Землячка не спасовала перед генералом, который был втрое больше ее. Он рассказывал, как командовал своим подразделением Красной армии, и тут она его спрашивает, находит ли он время за всеми своими занятиями изучать теоретическую литературу. И он смиренно отвечает: