— А сейчас, — крабски оскалился я. — Погоняй-ка этих притомившихся в симуляторе. Как следует погоняй, Дрой. Инерционные движки скоро два месяца как на Досах Клешни, а эти рукосуи косячат как школьницы, — припомнил я бегло просмотренные данные.

— Это — отдых? — уточнил ветеран, скептично подняв бровь.

— Это — справедливость, Могильщик, — развёл клешнями я. — Мы всей семьёй крабствуем, как… в общем, как мы никто не крабствует, да! Вот если начальство напрягается — нехер расслабляться. Напряги народ, Могильщик.

— Напрягу, Краб, — пожал плечами ветеран и утопал.

Ишь, задолбались они, хмыкнул я. Как медресурс испитой требухой тратить и морды бить в кабаках станции — они не устали. Не хрен, всем крабствовать!

Похихикал, вздохнул и попёрся в тренировочную — выворачивать ум, в попытках сотворить эфирное сознание.

И вот, через три недели, простейший дроид, без центрального процессора, сделал пару шагов, после моего эфирного надругательства. Наебнулся через пару шагов, валялся, флегматично подёргивая конечностями. Но шевелился, зараза такой!

— Оно живое! Живое! — поликовал я, потирая клешни.

— В некотором роде — «да», сэ-э-эр, — выдал эфиряка с таким скепсисом, что его можно было резать клешнёй. — Поздравляю, сэр.

— Было бы с чем, Дживс, — и сам признал я ущербность создания.

Там не то, что «сознания», даже инстинктами не пахло. Всё отличие от «эфирного программирования» — автономность, самоподдерживаемость. И программа: топать вперёд, что навернувшийся дроид продолжал выполнять.

— Ладно, сейчас я его нахрен сломаю, и на Центральную, — уже без шуток поликовал я. — Всё достало, партнёр. Просто отдохнуть хочу, с девчонками. Ну и казла прибить, но это я с момента, как его пидарастическую ряху почуял, хочу. Вызывает он у меня такое, как его… рациональное желание.

— Иррациональное, сэр?

— Нихера! Очень рациональное — порвать пидарасину на тригинский флаг! Вот не желать такого — иррационально! — припечатал я.

— Как скажете, сэ-э-эр.

— Так и скажу партнёр. И вообще, какого хера ты тут клювом щёлкаешь? Я сейчас эту пакость шатать буду, — потыкал я клешнёй в дёргающегося дроида. — А ты давай, напрягайся. В смысле компы на боевое дежурство там, народ на Кистень. Давай, напрягайся, блин!

— Напрягаюсь, сэ-э-э-эр. Осмелюсь уточнить — ваши супруги…

— Сам позову. Всё, иди давай.

— Иду даю, сэ-э-эр.

И свалил, делами напрягаться. И, вопрос мы не поднимали, но… в общем, я — инженер криворукий, новорожденный можно сказать. Хоть и эфирный. И не стоит эфиряке рядом быть, когда я рукасую. Прибью нахрен — жалко будет. И ему, и Коте, и даже мне.

В общем, не стоит ему нахрен прибиваться, а, соответственно и при разрушительных эфирных экспериментах рядом пребывать.

Ну пусть и вправду напрягается, народ собирает — тоже, вполне себе причина.

Напрягся я, напырился, глаза попучил, но фигню свежесотворённую сломал нахрен. И призадумался — криво, косо и вообще через задницу вышло. Долго, что самое главное.

— Не думаю, сэр, что у вас получится справится с казлом в ближайшее время, — выдал артефакт текстом.

— Я тоже так не думаю, Дживс. Но — хотя бы бантиком паразита завяжу. Хотя бы будем знать, где его окончательно порешить можно.