Марго попрощалась с Зыбиным неохотно, возвращаться в дом крестного ей вовсе не хотелось, там по пятам ходила опасность, она висела в воздухе и подстерегала в каждом углу. Графиня не стала пугать начальника следственных дел, но у князя действительно воздух отравлен подлостью, странно, что его родственники до сих пор не перебили друг друга. А всему виной неустроенность, страх остаться ни с чем и недоверие к собственной крови, которая, получив наследство, может оказаться не столь великодушной, как Гаврила Платонович. Вот такой парадокс: жаждут его смерти и боятся этого события, но главное — не знают, что написано в завещании и где оно находится.

Вчера вечером Марго зашла в кабинет князя, а там… тетушка Дубровина со своим «не пришей кобыле рукав» сыночком — хилым молодым человеком, похожим на экзотическую птицу недорослем. Княгиня Натали, несмотря на почтенный пятидесятидвухлетний возраст и весомый титул (выше только корона императора), носилась по кабинету, как гончая на охоте, от одного шкафа к другому, выдвигала ящики и рылась в бумагах. Нет, не с гончей она достойна сравнения, а со старой ведьмой, у которой отняли ступу с метлой. «Не пришей кобыле рукав» по имени Ардальон обыскивал ящики бюро. Заметили оба графиню не сразу, так что ее сиятельство насладилась картиной обыска сполна. Марго надоело стоять в дверях, придерживая бархатную штору, она и спросила, снабдив интонацию наивными нотками:

— Что вы тут делаете, господа?

— А! — каркнула княгиня, ее глаза чуть не выпали из глазниц.

— Мадам… — и недоросль подавился словом.

Марго закусила губу, чтобы не расхохотаться, хотя не смешны эти перепуганные и ничтожные люди; в какой-то момент ей даже показалось, что они готовы кинуться на нее и заклевать до смерти. Однако Дубровина быстро нашлась, а может быть, заранее приготовила фразу на случай, если ее застанут за неприличным занятием:

— Мы ищем мои драгоценности, я отдала их на хранение князю. Коль он помрет, их начнут делить, думая, что принадлежат Гавриле Платоновичу.

Вообще-то драгоценности держат в сейфе, особенно те, что отданы на хранение! Однако Марго не стала напоминать об этой милой традиции, тем самым уличая уважаемых родственников крестного в неприкрытой лжи. Между прочим, все драгоценности княгини на ней — скромные сережки, перстень и камея, особой ценности ни одна вещь не имела.

— Извините, что помешала, зайду позже, — сказала Марго и хотела уйти.

— Нет-нет, не уходите! — воскликнула княгиня. — Мы дождемся, когда Гаврила Платонович поправится, и попросим вернуть… А кстати! Что вам здесь надобно, ваше сиятельство?

Старая ведьма решила перевести подозрения с себя на графиньку, всюду сующую нос, но не проживающую здесь, тем не менее вошла в кабинет на правах хозяйки. Марго показала ключ, одарив этих двух улыбкой:

— Светлейший князь дал мне этот ключ от сейфа и просил принести кое-что, ваше сиятельство.

Светлостью называли лишь крестного, так как род его вел к императорской фамилии, а дальние родственники — только сиятельства, что их унижало и даже оскорбляло. Очень хотелось быть светлостью и княгине Натали, потому она дернулась, услышав принижающее обращение, но, наступив на собственную спесь, спросила о главном на тот момент: