В комнате шевеление — Артем маялся от жары, всю ночь ворочался, из-за него София и проснулась. Опершись руками о перила, она запрокинула голову и улыбнулась. Боже, какое богатство там, наверху, посветлевшее небо уже проглотило мелочь, остались крупные точки, которые бешено сверкали, словно в агонии перед смертью. Собственно, скоро начнет подниматься солнце, а звезды — умирать… Сзади неслышно подошел Артем, обхватил Софию руками со спины, чмокнул в шею и сонно промямлил:
— Радость моя, почему не спишь?
— Ты не дал! Так вертелся… из-за жары.
— Не-не-не, о вентиляторе забудь, нам простывать нельзя.
— Ты такой зануда…
— Сам удивляюсь себе.
Несколько минут постояли, обнявшись, — София любовалась небом, бледневшим на глазах, Артем стоял сзади и обнимал ее… Она запрокинула голову, посмотрела на него и затряслась от тихого смеха:
— Ой, не могу! Надо же умудриться спать стоя!
— Я не сплю, я медитирую.
— Артем… Давай поедем домой после завтрака?
— Почему? — открыл он глаза. — Тебя здесь обидели?
— Нет, что ты. Не могу столько есть, меня закармливают, будто я из голодного края. Да Рина с кашей съест, когда я на весы стану.
— Рина… Рина… Это…
— Подруга. Гинеколог. Я у нее на учете стою.
— А, да, да… Это хорошо, очень хорошо. Когда ты к ней поедешь на прием? Мне позарез она нужна тоже для консультации, поедем вместе. Наша убитая, между прочим, гинеколог. Так когда?
— Да хоть в понедельник с утра. А домой мы…
— После обеда поедем, — поставил свои условие Артем. — Мать с отцом уху запланировали, это же целый ритуал, не могу я лишить их счастья повариться вместе с рыбой в этой жаре. София… — Он развернул ее к себе, потянулся губами к губам. — Раз уж мы не спим…
В это время открылась внизу дверь, появилась мать Артема, зевнула и замерла, уставившись на балкон, и быстро ретировалась на пару шагов назад, потом выглянула. Дом построил еще дед, а родители постоянно пристраивали к нему части, в результате получилось строение в форме укороченной буквы «П», с тремя входами. Из одной «ножки буквы» мать смотрела на вторую, где на балконе сын целовался с невесткой, она надеялась, что София точно станет невесткой.
— Чего стоишь? — произнес муж сзади. — Дай пройти, что ли…
Да, его Наденька собой загородила весь проем сверху донизу и вширь, она женщина большая, собственно, как и он, так и детей на свет произвели не карликов.
— Тихо ты! — шикнула жена. — Мешаешь!
— Кому? — обалдел Михаил Викторович.
— Вон, смотри! Дети целуются, а тут мы… топаем. Стой и жди.
Отец, поглядывая на балкон, растирал предплечья, вздыхал, жена снова зашипела на него:
— Ты чего вздыхаешь тут?! Иди куда-нибудь… вздыхать.
— Может, мне и не дышать?
Он-то пошутил, а жена на полном серьезе выдала:
— Не дыши! Господи, младшенький наконец пристроен… Нет, не успокоюсь, пока не увижу свидетельство, а то знаю я вашу породу!
— Наша порода беременных не бросает. Слышь, Фенька зовет? (Действительно, настойчиво мекала коза.)
— Вот зараза, с утра песню завела! Потерпит. Смотри, смотри… (Артем подхватил Софию на руки и унес в комнату.) А меня ты никогда не носил на руках.