К нашему возвращению выучи всё на зубок. Вернусь — проверю, — велел отец. И они оба ушли.

Нильс знал, что с отцом шутки плохи. Он вздохнул, сел за стол и посмотрел в окно.

Хотя был только конец марта, здесь, на юге Швеции, уже чувствовался приход весны: рвы наполнились водой, весело журчали ручьи, на проталинах тянулись к солнцу жёлтые цветы мать-и-мачехи, а буковый лес вдали, казалось, расправил свои ветки и от этого стал темнее и гуще.

Во дворе с важным видом разгуливали куры, под самым окном прыгали воробьи, мычали коровы, запертые в хлеву, а в мутных лужах плескались гуси.

Нильс с досадой отвернулся от окна и уставился в раскрытую книгу.

Едва он прочёл несколько слов, как услышал какой-то шорох.

Мальчик поднял голову. На подоконнике, напротив него, стояло небольшое зеркало, в котором отражалась вся комната.

Не мигая, Нильс начал всматриваться в зеркало.

И вдруг он увидел на краешке открытого сундука тень. Вот она шевельнулась…

Да это же вовсе не темь!

Мальчик глазам своим не поверил — на краю сундука сидел гном. Настоящий гном, в чёрном кафтанчике, украшенном кружевным воротником и манжетами, в чулках с пышными бантами, завязанными у колен, в башмачках с серебряными пряжками. А на голове у него красовалась широкополая шляпа. И был он величиной с ладонь.

Нильс нисколько его не испугался.

Гном увлечённо рассматривал бархатную безрукавку с серебряными застёжками, лежащую в сундуке на самом верху, а Нильс с большим интересом наблюдал за своим удивительным гостем. И вдруг ему пришла в голову озорная мысль: а что, если поймать этого гнома?

Нильс оглядел комнату — в зеркале она вся была ему видна. На полках в строгом порядке выстроились кофейник, чайник, миски, кастрюли… У окна стоял комод, заставленный всякой всячиной… Взгляд Нильса упал на сачок, которым он ловил бабочек, — он висел на оконном косяке.

Вот то, что ему нужно!

Нильс осторожно спустился на пол и снял сачок с гвоздя. Хлоп! И гном очутился в ловушке. Он барахтался на дне сетки и беспомощно размахивал руками, а Нильс размахивал сачком, чтобы гном не вылез и не удрал.

— Пожалуйста, мальчик, — взмолился, наконец, гном, — пожалей меня, отпусти на волю! А я дам тебе за это золотую монету, большую, как крышка от карманных часов твоего отца.

Нильс подумал, что одна монета — совсем небольшой выкуп, но всё же перестал раскачивать сачок.

Цепляясь за сетку, гном вскарабкался вверх и уже ухватился за железный обруч. Уже над краем сетки показалась и его голова…

Тут Нильс подумал, что он продешевил. Вдобавок к золотой монете можно потребовать, чтобы гном выучил за него урок.

И мальчик снова встряхнул сачок.

Но тут он получил такую затрещину, что искры из глаз посыпались. И в беспамятстве Нильс повалился на пол.

Когда Нильс очнулся, гнома уже и след простыл. Сундук был заперт на замок, а сачок висел на месте. И если бы не пылающая щека, мальчик подумал бы, что ему всё приснилось.

«Надо опять садиться за учебник!» — решил Нильс и, кряхтя, поднялся с пола. Затем он сделал два шага и… остановился.

Случилось что-то странное: стены комнаты раздвинулись, потолок ушёл высоко вверх, а чтобы взобраться на кресло, Нильсу пришлось вскарабкаться сначала на перекладину между его ножками, а потом уж и на сиденье. Книга по-прежнему лежала на столе, но мальчик не мог разглядеть в ней ни одной буквы.